– Шевелись уже! – Гуго нетерпеливо взмахнул руками, подгоняя неуклюжего адъютанта. Тот уже полминуты возился со связкой ключей, пытаясь отпереть массивную решетчатую дверь в подземелье. – Да, господин… – испуганно пискнул тот и уронил связку. – О, Братья! – бывший Магистр закатил глаза. Он подозревал, что окружен идиотами, но реальное положение вещей начало открываться совсем недавно. Наконец, молодой человек одолел замок, распахнул дверь и пошел вперед, освещая коридор светом масляной лампы. Гуго устало вздохнул и двинулся следом. Губернатор был в крайней степени раздражен, и не без причины: дела на Золотом острове шли хуже некуда. А виной всему мерзавец Сэмюэль, бездна его забери. «Верный» слуга умудрился исчезнуть ровно в тот момент, когда был нужен больше всего. Нет, Гуго прекрасно мог обойтись и без помощника, но в последнее время, избалованный исполнительностью секретаря, позволил себе расслабиться. И теперь, когда Самюэль пропал, ван дер Верт вдруг обнаружил, что в руках помощника было сосредоточено слишком уж много информации, которой он не считал нужным утруждать Гуго. Широкая агентурная сеть в городах Ангхейма, как выяснилось, была полностью завязана на Сэмюэле и верных ему людях, и теперь достучаться до залегших на дно шпионов не представлялось возможным. Не говоря уже о куче бытовых вопросов, накладных и сметах, хранящихся в его полевом планшете. Гуго оказался глух и слеп, да еще и не располагал сколько-нибудь точными данными о собственном острове. Магистр слишком привык думать о глобальных вещах, не отвлекаясь на мелочи, зная, что Сэмюэль обо всем позаботится. А теперь он вдруг исчезает. Причем ничего этой подлой измены не предвещало! Одним прекрасным утром он отправляется в порт, чтобы инструктировать офицера, сопровождающего Ракеро, и вдруг… Зеваки, которых на причале всегда хватало, видели, как отчаливал «Прилив», и все, как один, клялись, что на борт взошли два офицера, а не один. Зачем, зачем Сэмюэль отправился в Ваардам? Действовал ли он в интересах Нового Братства, или решил его предать? Или это все трюк пиратов? В любом случае, головной боли у губернатора прибавилось. С большим трудом, вспомнив все свои былые навыки, ван дер Верт вскрывал одну за одной залегшие агентурные ячейки, наводил новые контакты и выстраивал обмен информацией с большой землей, судорожно пытаясь при этом удержать в узде взбалмошных пиратов, которые то и дело норовили выкинуть какой-нибудь трюк.
– Сэмюэль! – по привычке позвал он адъютанта. Молодой человек обернулся с неловкой улыбкой. – Ромео, милорд… – поправил он, в который уже раз. – Да, да. Конечно… Когда закончим, распорядись передать остальную команду в распоряжение начальника форта. – Слушаюсь, милорд. Но… – юноша замялся, опасаясь очередной вспышки гнева. Слишком уж часто он попадался под руку губернатору с плохими новостями. – Мы не можем найти его команду. Корабль пуст… Никаких поименных списков нет, а своих пираты не сдают… – Крысы… – Сплюнул магистр. – Джентльмены, чтоб их, удачи! * * * Трон повелителя подгорного чертога олицетворял собой все то, чем так гордились гномы – незыблемый, величественный и прекрасный в суровой красоте жестких прямых линий и углов, он был буквально окружен ореолом мягкой, но всесокрушающей силы. От одного взгляда на эту конструкцию в душе зарождалось спокойное тепло и уверенность… И трон был пуст. Уже несколько месяцев прошло с тех пор, как тот, кого гномы почитали своим правителем, вероломно сбежал, променяв народ на мерзкую гоблиншу… Легкая усмешка пробежала по лицу Бьорнбона – если подумать, ему ничего не стоило сейчас взять, да и сесть на трон. Прямо перед глазами всего Совета. И никто из этих напыщенных стариков ни слова ему не возразит. Нет, все они уже давно принадлежат ему… Гном оглядел собравшихся: представители дюжины сильнейших кланов в спешке собрали совет в связи с радостной новостью – их король жив! Жив, хоть и оказался в весьма щекотливом положении. Теперь им предстояло решать, как поступить с этой новостью. Вернее, предстоит ему, Бьорнбону… Когда Туррилл внезапно потерял всякий интерес к управлению собственным народом, молодые и амбициозные гномы почувствовали некоторую свободу, и принялись наращивать влияние. Благодаря паре удачных решений, Бьорнбон Катящийся Камень оказался наиболее успешным из них. Сейчас бОльшая часть Совета так или иначе зависела от его клана: кто-то был должен клану денег; кто-то боялся могучей армии, стоящей под его, Бьорнбона, знаменами; кто-то, как требовала традиция, в свое время был вынужден отдать своих детей на попечение «дружественного» клана… Так или иначе, сегодня его голос решит, как поступать с королем. И решение это будет не в пользу действующего монарха, это понимали все. Вернись сейчас Туррилл на родину, он бы очень удивился тому, как изменился Кайнас. Один приказ изучать руины Бернхольма в поисках еретических технологий полета уже был поступком, за который старый король четвертовал бы богохульника – эскадрилья крылатых машин, названных «паролетами», внушала старикам суеверный ужас. Что уж говорить о той власти, которую сосредоточил в руках молодой гном. Нет, династия династией, а слезать с вершины горы Бьорнбон не собирался. Близорукий книжник еще раз зачитал вслух доставленное шпионом Гуго послание – хоть в записке и явно не указывалось, кто похититель, не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы сопоставить факты: письмо было написано от имени Берегового Братства, а доставлено было на стальной крылатой машине. Людей на Ангхейме, которые сейчас знаются с пиратами и питают нездоровую страсть к летающей технике, можно было пересчитать по пальцам одной руки, и еще бы осталось четыре лишних пальца. Старейшины слушали послание со все возрастающим возмущением, которое достигло апогея, когда была оглашена сумма выкупа – сумма, которую требовал человечишка, была совсем уж неслыханной. Бьорнбон про себя усмехнулся – давить на жадность, вот и все что от него требовалось. Гном привстал со своего места, и гомон тут же затих, а все взгляды устремились на него. – Братья! – начал он, окидывая собравшихся взглядом. – Мы стоим перед нелегким выбором. Люди в своей наглости, перешли последние границы и смеют шантажировать нас, угрожая жизнью возлюбленного монарха! Взамен гарантий его свободы пираты требуют, чтобы мы расстались с честно нажитым добром. Но не только! Согласившись, мы потеряем не только золото, но и свою гордость! Когда, скажите, подгорный народ пресмыкался и шел на поводу у наземников? И я спрашиваю вас: стоит ли наше достоинство, и те лишения, которые мы понесем, пресловутых традиций? Должны ли мы продолжать цепляться за отжившую свое династию, и добровольно пойти на унизительное соглашение, чтобы получить взамен отрекшегося от своего народа безумца, когда-то бывшего королем? В зале совета воцарилась полнейшая тишина. Для многих конец династии означал конец привычного мира – нужно немалое время, чтобы свыкнуться с подобной мыслью. – Что ж, я предлагаю голосовать! – прогремел довольный эффектом Бьорнбон. – Кто за то, чтобы принять условия ван дер Верта? Многие колебались, отводили глаза, бросали украдкой взгляды на соседей, не подымет ли кто руку, но не более того. Во благо клана, ради безопасности родных, ради будущего всего народа – мало ли оправданий для собственного малодушия? – Замечательно, кто за то, чтобы отказать в выкупе? – Одну минуту… Знакомый любому гному с детства скрипучий голос разрезал тишину залы, заставив понурившихся старейшин встрепенуться. – Что за… – поперхнулся от возмущения Бьорн, но тут же взял себя в руки, едва увидев, кто почтил Совет присутствием. – Белобородый! – Именно. – старик скривился в любезной улыбке. – Насколько я помню, у меня тоже есть право голоса в Совете?.. И сегодня я хотел бы им использоваться. Можем ли мы начать сначала?
– Это ни к чему… – осторожно заметил Бьорнборн. – Один голос ничего не решит… – Может, кто-нибудь вдруг поменяет свое мнение… – старейшина был сама невинность. Но он был прав – получив поддержку самого Белобородого, старики осмелеют и начнут перечить. Для них Фегг по влиятельности стоит чуть ли не наравне с королем, если не выше… Угораздило же его спуститься с гор в такое неудачное время! – Мне больно видеть, что происходит с вами! – тем временем вещал Фегг, ковыляя к центру зала. – Неужели блеск золота для гномов стал важнее священных заветов, традиций и собственной гордости? Вы готовы пожертвовать королем ради презренного металла? – Именно в гордости и дело! – взвился молодой гном. – Мы не можем позволить людям помыкать собой. Пойдя на поводу у Гуго, мы… – Что? Перестанете себя уважать? Тысячи лет назад сами боги избрали предков Туррилла, чтобы они правили подгорным народом, и тысячи лет поколение за поколением хранили королевский род. Вы готовы стать теми, кто, наплевав на достоинство сотен поколений предков, потерял благосклонность богов? – Богов?! – Бьорнбон все же был не ровня старику в ораторском искусстве. Гном не выдержал и сорвался на крик. – Тех богов, которые допустили, чтобы Зул-Баал и его воины вытирали о нас ноги, чтобы по Подгорному Чертогу шастали подземники? «Избранный богами» король трусливо сбежал со своей подружкой, бросив народ на произвол судьбы! Благосклонностью ЭТИХ богов мы должны дорожить? Они покинули нас, уже давно… Мы сами по себе, и если будем продолжать цепляться за старые легенды, нас раздавят, если не армии, то само время. – Жаль слышать такое от молодого поколения… Боги всегда были с нами, и сейчас среди нас… И если что-то происходит – на то их воля. А что если все это – испытание нашей преданности? Проявим ли мы твердость и отстоим свое наследие, или проявим малодушие и откажемся от него? Старейшины взволнованно зашептались – разговоры о богах и испытаниях все больше склоняли суеверных стариков на сторону Фегга. Глядишь, и задумаются, так ли велико его, Бьорна, влияние. – Ну что, мы все-таки голосуем? – Усмехнулся старик. – Нет, – взгляд Бьорна мог бы расплавить свинец, – совет переносится на сутки. Нам необходимо хорошо обдумать сложившуюся ситуацию… * * * Очередная дверь оказалась не заперта – магистр оказался в просторной чистой комнате. В свете десятка масляных ламп вдоль стен блестели острыми металлическими деталями разного рода зловещие устройства. Лысоватый мужчина в потертом кожаном фартуке, застигнутый врасплох внезапным визитом господина, суетливо подскочил с табурета, пытаясь незаметно перелистнуть страницу журнала дежурств, на полях которого были начирканы какие-то рисунки. На следующей странице их оказалось еще больше, и мужчина, краснея, совсем захлопнул книгу. Гуго не удостоил дознавателя взглядом, лишь задумчиво оглядел комнату – дальний конец, отгороженный решеткой и предназначенный для содержания пленников, был пуст. – И где же он? – Недовольно поинтересовался губернатор. – Так это… Вот же! – мужчина ткнул пальцем в сторону одного из столов, где под складками когда-то белой, но теперь пропитанной ржавыми разводами запекшейся крови простыни, угадывались черты человеческого тела. – О, Братья пресвятые! Он, что… – Не-не-не-не! – мужичок в испуге замахал руками, – Что вы, ваш-светлость! Это он того, отдыхает… Только закончили «занятия». Гуго скривился и кивнул на пленника: – Убери эту мерзость. Дознаватель немедля бросился исполнять приказ, и уже через секунду перед глазами бывшего магистра предстал заключенный. – Мда… – Проронил наконец ван дер Верт после недолгого молчания. – На славу постарались… Перед ним, распростертый на перекладине в виде буквы икс, лежал его вчерашний доверенный помощник – Гильермо. Возможно, опаснейший из головорезов всего Ангхейма, и уж точно один из самых хитроумных и изворотливых, сейчас он представлял собой жалкое зрелище. Руки, лицо, оголенная грудь – все было иссечено десятками сочащихся кровью надрезов, так что на бедолаге буквально не было живого места. Неровные выпирающие бугры под кожей свидетельствовали о множественных переломах и раздробленных костях. Понято, почему палач так беспечно себя чувствовал наедине с пленником – его даже привязывать не было нужды.
– Справедливости ради… – подал голос дознаватель, – кое-что уже было, когда он к нам поступил. Видать, гном постарался... – Оставьте нас! – выдавил Гуго, стараясь перебороть отвращение. Мужчине не потребовалось повторять дважды – он пулей юркнул за дверь. Зато ассистент застыл в нерешительности, силясь сообразить, то ли приказ касался и его, толи одного палача. – Ромео, останься, – разрешил его метания губернатор. Помощник тут же подхватил стоявший у письменного стола табурет и услужливо подставил господину. Пленник, тем временем, приходил в себя. Веки пирата дрогнули, и тяжелый, полный злобы взгляд уперся в лицо бывшего магистра. Едва увидев глаза оппонента, Гуго понял – никакие пытки не смогли сломить его волю. Все тот же наглый, надменный взгляд хищника, оценивающего жертву перед прыжком. Жаль… – Доброе утро, господин магистр… – выплюнул пленник, едва шевеля непослушными губами. – Прошу прощения за мой вид, я не знал что вы придете… Привел бы себя в порядок… – Все стараешься сохранить лицо? – улыбнулся ван дер Верт. – Да что уж там… От ваших ребят вряд ли что-то можно сохранить… Между прочим, я сразу сказал, что все расскажу, как есть. Так что все эти… – он окинул взглядом собственное изувеченное тело, – «формальности» были лишними… – Вот как? – Гуго покосился на нового секретаря. Тот лишь пожал плечами, ничего, мол, не знаю. – Впрочем, какая теперь разница. – Ну да… – пленник с трудом кивнул и изобразил некое подобие улыбки. Зубов у него тоже стало куда меньше, чем при последней встрече. – Полагаю, хотите знать, зачем я все это устроил? – Да не особенно… – Гуго демонстративно зевнул, прикрыв рот ладонью. – Все, что меня беспокоит – какие еще глупости ты успел совершить, кроме как помочь пленникам улизнуть из тюрьмы? – Ооо… – тон собеседника сделался нарочито грустным. Он немного помолчал, словно размышляя, стоит ли раскрывать все карты, потом, видимо, решил, что хуже уже не будет. – Тогда я вас не порадую, магистр. Еще я умудрился отправить в Кайнас гонца с требованием выкупа. – Гонца? Когда? – Губернатор нахмурился. Эта новость действительно была не из приятных – неокрепшее Новое Братство совсем не готово меряться силами с подгорным народом. – Говори, что знаешь. Ромео, немедля снаряжайте самый быстрый корабль! Быть может, еще удастся его перехватить! – Это вряд ли… Боюсь, гномы уже собирают выкуп, чтобы встретиться в условленном месте. – Ага… Или армию, чтобы сровнять крепость с землей… – Вам-то чего бояться? – усмехнулся пират. – Остров неприступен. Будь ты гном, эльф, да хоть сам Неназываемый... Ван дер Верт его уверенности совсем не разделял – остров-то может и неприступен, но никогда не знаешь, чего можно ожидать от вспыльчивых гномов, тем более сейчас, когда на их стороне армии Сумрака. – Если честно… – вывел его из задумчивости голос Гильермо, – я вовсе не собирался ничего такого вытворять… Мы тут и правда неплохо устроились, сытно и безопасно, как у Братьев в котомке… Чего еще, спросишь, надо? Да вот втемяшилась в голову эта дурацкая идея с выкупом, и все тут! Как сейчас помню, сидим в трактире, проматываем жалование, почти все уже убитые в доску… И разговор у меня с одним матросиком завязался. Новенький, не помню даже, звать его как, помню только глаза у него такие, необычные, золотистые… Я спьяну разоткровенничался, а он и говорит, мол, жаль что такой ценный пленник пропадает… Ведь можно было бы столько за него выручить, чтоб до конца жизни хватило. И так меня эта идея проняла, понимаешь? Завязать с грабежом, перейти на новый уровень... Это должно было стать моим триумфом, началом восхождения к вершине! А вон как все обернулось… – Знаешь, – задумчиво протянул губернатор, не удостоив откровение собеседника ответом, – на досуге я люблю заниматься разного рода классификациями. Мир становится куда понятней, если постоянно все раскладывать по полочкам, пусть даже только в своей голове. Например, я привык делить людей на три вида: первый, их я называю «ведомые»… не подумай, это не оскорбление – это просто большинство, которое привыкло не думать, жить своей маленькой скучной жизнью, исправно исполняя обязанности. Такие люди нужны – на них зиждится мир, если угодно, это фундамент нашего общества... Есть и другие – «пастухи». Их мало, они стоят выше толпы, они видят, как устроен мир и силятся им управлять. Без них тоже нельзя – они направляют историю в нужное русло, поддерживают равновесие… Иметь таких людей при себе временами опасно, но выгода обычно оправдывает риск. Но! К сожалению, есть еще одна категория – «ведомые», возомнившие себя «пастухами». Такие люди – сущая напасть. Они строят великие планы, не подкрепляя их ничем кроме собственной жадности, амбиций и злобы… Из-за таких развязываются войны, полыхают революции, рушатся империи… Гильермо слушал молча, и, казалось, даже не дышал. Лишь взгляд, полный ненависти взгляд головореза говорил о том, что он все понимает. И если бы у него был хоть один шанс, губернатор не вышел бы из этой комнаты живым. – …При первой нашей встрече, мне показалось, что ты относишься ко второй категории – властный, амбициозный, в меру хитрый…. Но теперь… – Гуго устало вздохнул, разглядывая аккуратно разложенные на соседнем стеллаже пыточные инструменты. – Истинное сокровище – это не алмазы и золото, а надежные люди. Из них, не из камня, строятся великие империи… Извини, но ты не тот материал, с которым я бы хотел работать. * * * – Засиживаешься допоздна? – насмешливый голос вырвал Бьорнбона из мрачной задумчивости. Он и впрямь остался последним в зале совета, так и сидел на своем месте, уже боги знают, сколько времени, и размышлял, что ему предпринять. Остальные старейшины сочли за лучшее покинуть холл как можно быстрее, но Бьорн видел гаденькие улыбочки, с которыми они поглядывали друг на друга, дескать, наконец, кто-то опалил бороду Катящемуся Камню. Но их шушуканье было сейчас наименьшей из проблем. – Ты все слышал, – гном повернулся к гостю. Молодой человек в простой серой робе стоял возле самого трона и задумчиво водил пальцем по вязи узоров. – Слышал, – тот и не думал отрицать, что присутствовал на закрытом совещании. – И… Что мне теперь делать? – Откуда я знаю? – в тоне собеседника сквозила веселость. – Я и так помог тебе взобраться на вершину. Теперь еще прикажешь следить за тем, чтобы ты с нее не упал? – Послушай, златоглазый, если Туррилл вернется – все наши старания пойдут прахом! Я признаю, твои советы очень помогли мне в борьбе за власть, но что толку, если в итоге король повесит меня ногами кверху на воротах Чертога?
– Значит, он не должен вернуться. Всего-то… – В этом-то и беда! Я не могу отказать Феггу, иначе он поднимет против моего клана всех гномов Кайнаса! – Фегг, надо признать, говорил весьма правильные вещи, – страстная тирада гнома оставила человека безучастным. Он продолжал все тем же насмешливым тоном, – ты не думал, что скажут потомки о твоем решении? Я думаю, они должны сказать, что ты был тем героем, который не принял унизительных условий, и попытался спасти короля из позорного плена силой гномьей стали! Великий Бьорнбон обрушил на Новое Братство гнев Кайнаса… – Мужчина неспеша приблизился и сунул руку под одежды. Из складок робы он извлек простой мушкет – оружие, пользующееся бешеной популярностью среди пиратов. – …и разве смогут они винить тебя за то, что шальная пиратская пуля сразила монарха за мгновение до того, как он был спасен? – Убить… короля? – У Бьорнбона перехватило дыхание. Одно дело плести интриги, но совсем другое… – Увы, так или иначе, династия все равно прервется… Но ведь всегда можно создать новую. Автор: Дмитрий Шуршалов
|
