Над густым дубовым лесом вились сизые дымки костров – эльфы не таились, уверенные в своей безопасности. Дозоры и секреты, щедро разбросанные по окрестностям, оберегали их войско от внезапных нападений.

Эштанги уже несколько дней ощущал смутное беспокойство. Вроде бы тревоге неоткуда было взяться — дружины Зеленого Трона благополучно «не успели» к грандиозной битве, случившейся некоторое время назад на юго-западе, в топях Чи. Ни один эльф не погиб, тогда как экспедиционный корпус Братства и легионы Дна буквально перемололи друг друга в страшной сече, разом ослабив две главные действующие в войне силы.

Кроме того, по данным лазутчиков Эштанги, надежда и последний довод Великого Магистра Гуго ван дер Верта — летающая крепость Бернхольм была сброшена с небес на землю соединенным отрядом гномьих магов и гоблинских шаманов и ныне возвышалась грудой бесполезных обломков где-то на окраине топей.

Теперь, когда у Темных не было возможностей диктовать свою волю временным союзникам вроде гномов Кайнаса или гоблинов королевы Вудли, можно было напомнить и им, и безмерно возгордившемуся Братству, кто создал первое королевство в Ангхейме, чья цивилизация древнее, тоньше, культурнее и, соответственно, имеет право управлять всем континентом. Словом, напомнить о себе, и наконец-то установить во всех землях Ангхейма эльфийский порядок.

Это с одной стороны, а с другой — что ему, среднему сыну Владыки Эльгашта, до всего этого? Отношения с отцом натянуты донельзя, с младшим братом и наследником — тоже. Тут надо не в войне усердствовать, а думать о заманчивом варианте, предложенном когтистой бесовкой Бер-Кун. В случае победы над темными и Братством самым лучшим вариантом для Эштанги будет наместничество над какой-нибудь отдаленной провинцией навроде Охора, а вот если план Бер-Кун и ее покровителей сработает, куш гораздо лакомей — Зеленый Трон.

— Владыка Эштанги, — прошептал принц и усмехнулся.

Заманчиво! Очень заманчиво!

​
^{Эштанги | Художник: Антон Земсков}

Прокручивая в голове мысли, связанные с новым геополитическим устройством обитаемого мира и своим местом в этом устройстве, Эштанги мерил шагами травянистый пригорок, на вершине которого высился старый раскидистый дуб с узловатыми ветками и морщинистой корой. Ветер шевелил листья, и казалось, что дерево хочет о чем-то рассказать Эштанги. Внизу виднелись шатры и палатки личной охраны эльфийского принца.

Остановившись, он вскинул голову. Говорят, в старину предки нынешних обитателей Чащ Примини, те, кто пришел из-за моря, и в самом деле понимали язык деревьев. Нынешние эльфы утратили эту возможность, но все равно превосходили людей, гномов, гоблинов и подземников по части восприятия мира и в развитии интуиции. И сейчас эта интуиция вдруг зашептала Эштанги: «Быть беде! Быть беде!».

Посмотрев на восток, принц привычно увидел сплошной лесной ковер, уходящий к далекому горизонту. Север скрывал дуб. Запад тонул в фиолетовой дымке, пронзенной солнечными лучами. Светило стояло достаточно высоко, но уже сейчас Эштанги было ясно, что оно опустится в тучи и закат будет кровавым.

Оставался еще юг, где за речной излучиной висела непонятная мгла, желтое марево, словно бы там, вдали, горели сотни, тысячи костров, в которых сжигали листья аконита, дающих желто-янтарный дым. Этот дым насторожил Эштанги три дня назад, но отправленные на юг лазутчики вернулись ни с чем — равнина в междуречье Сая и Норвы была пустынной на много лиг. Теперь эльфийский принц всматривался в желтое марево, и временами ему начинало казаться, что он видит там движущиеся силуэты людей — или нелюдей. А еще возникло ощущение, что желтизна сгустилась и вроде бы придвинулась.

— Будьте вы все прокляты, — прошептал Эштанги сквозь стиснутые зубы и ухватился за дубовую ветку.

*   *   *

Небольшой костерок, разведенный в выкопанной Вилермом яме, догорел, и угли подернулись серебряным пеплом. На восходной стороне неба медленно, словно бы нехотя, разгорался новый день. Кайна зябко поежилась, поплотнее запахнула полотняную морскую куртку и покосилась на белеющий в темноте холмик. Земля здесь была глинистой, плохо поддавалась, и могилу они с Вилером рыли несколько часов.

— Мой капитан! — помощник тронул Кайну за рукав. — Пора. Пока солнце не взошло, мы должны уйти как можно дальше.

^{Капитан Наварро | Художник: uildrim}

Говоря это, Вилерм намекал на неписаный закон пиратов, разбойников и контрабандистов: «Уходи до рассвета» — в темноте не только ты ничего не видишь, но и тебя никто не видит.

Кайна снова покосилась на могилу.

— Мы даже не знаем, как его звали, — тихо произнесла она.

— Мы не знаем, как звали их всех, — сказал Вилерм и кивнул на погруженную во мрак долину. — Здесь погиб весь цвет армии Братства. И армии Дна. Война закончена, Кайна. Орел и змей погубили друг друга…

Девушка поднялась, поправила перевязь, отрицательно качнула головой.

— Нет, Вилерм, еще ничего не кончено. Я знаю, чувствую — все это не случайно. Кто-то очень здорово погрел на этом свои руки. Или лапы… — Она в третий раз посмотрела на могилу и добавила: — А кроме того, Леод жив. И он будет сражаться.

Сказав это, Кайна шагнула с холма вниз. Вилерм ничего не ответил, вдевая руки в лямки клетки. Посопев, он ногой ссыпал в костровую яму землю, притушив угли, и проворчал себе под нос:

— Жив, жив… Может быть, мы его просто не нашли.

Сказано было тихо, но Кайна обостренным слухом потерявшей любовь женщины услышала слова Помощника Капитана. Услышала — и не замедлила с ответом.

— Он жив! — отрезала она так уверено, словно Леод стоял перед нею. — Я чувствую. И мы обязательно встретимся.

— Но где? — приподнял бровь Вилерм.

— Там, куда мы идем.

— Мой капитан, а разве мы не возвращаемся в Чиннах?

Кайна тряхнула кудрями.

— Нет. Судьба Ангхейма будет решаться на севере. Я — знаю.

Они ушли, и серые рассветные сумерки поползли за ними по пятам. Болотные гиены дождались, пока шаги людей стихнут в тростниках и поднялись на холм. Обнюхав могилу, падальщики принялись разрывать землю сильными лапами — им хватало пищи в долине, но врожденное любопытство заставило зверей добраться до мертвого тела.

Это был не Леод, а один из штабных офицеров, носивший такой же наборный панцирь с серебрением, что и командор Братства.

Вчера вечером, когда Вилерм перевернул тело на спину, и Кайна увидела, что ошиблась, она перестала выть, поднялась и коротко приказал:

— Его надо похоронить.

Еще до полуночи вместе с Вилермом они отнесли труп на вершину холма и совершили необходимый обряд, отняв у гиен то, что досталось им по праву. Утро нового дня расставило все по местам, вернув добычу падальщикам.

*    *    *

Эштанги поднялся на дерево так же легко, как люди взбираются на пологий бугор в поле. Да, эльфы утратили возможность говорить с деревьями и слышать, о чем шепчут ручьи и реки, но они по-прежнему оставались частью природы и Эштанги ни разу не задумался о том, за какой сук ему схватиться и куда опереться ногой. Через несколько мгновений он уже был на вершине. Прижавшись к теплой коре, эльф с замиранием сердца посмотрел на юг. Сомнений быть не могло – в сторону эльфийского лагеря по земле двигалось живое желтое облако, широкая полоса тумана, мгла, плотная, непроглядная, кажущаяся осязаемой.

Принц нахмурился – он не чувствовал магии, а между тем без нее тут явно не обошлось. Перегнувшись через ветку, Эштанги коротко свистнул. Внизу возник один из пятерки личных советников принца.

— Поднять дружины. Усиленный дозор на юг! И пригласи сюда магов.

— Будет исполнено, мой господин.

Эштанги провел на дереве с четверть часа, вглядываясь в желтое марево, наползающее из степи. За это время тысячи эльфов за его спиной облачились в доспехи, приготовили оружие и теперь ожидали приказа броситься в бой.

В бой — но с кем? С туманом, с мутью, с бестелесными призраками?

Подоспевшие маги ситуации не прояснили, все их заклинания пропали втуне. Усиленный дозор, три десятка лучших лазутчиков из войска Эштанги, бесследно канули в желтой мгле. Почему-то не было сигналов и от дозорных, скрытно размещенных на подходах к лагерю. Надо было принимать какое-то решение, но принц медлил, наблюдая, как желтая волна приближается к опушке леса.

Неожиданно он вспомнил про Зеленую звезду, что зажглась в тот миг, когда младший брат Гиуэль обручился с Ашельтой на борту какой-то пиратской посудины посреди забытых богами южных морей.

Вспомнил — и разозлился. Он находится в одном шаге от власти! Звезда, обычаи, легенды, правила — все это чушь! Дружины, которыми командовал погибший Ангешти, сильно потрепаны гномами, у отца и Гиуэля не наберется и тысячи клинков. Единственная реальная сила сейчас — это он, Эштанги. Он — и его воины, готовые к битве. Так неужели же ему следует бояться какой-то желтой мути?!

«Сейчас разберусь с этой дрянью и скомандую общий сбор. Пора поговорить с отцом, не сходя с коня, — подумал Эштанги. — Поговорить, как победителю».

Из раздумий принца вывел глуховатый голос, донесшийся снизу:

— Ваше высочество, не соблаговолите ли вы объяснить, с чем связаны такие спешные приготовления к бою?

Эштанги поморщился — он не любил эльфийских нобилей, слишком самоуверенных и независимых, а Иртольс бесил его больше других. Этот старый вояка, прямолинейный, как меч, был настолько знатен, что мог претендовать на Зеленый Трон, но предпочел остаться верным другом Владыке Эльгашту. Именно с дочерью Иртольса Ашельтой был обручен и в конечном итоге на ней женился Гиуэль, и именно этот брак осияла своим светом Зеленая звезда. При этом клан Иртольса, называемый Хозяевами ночи, с древних времен не ладил с кланом Идущих по следу, к которому принадлежала Бер-Кун.

А главное, что бесило Эштанги — Владыка Эльгашт прислал к нему Иртольса с малой дружиной не как своего соглядатая (для этого старый воин был слишком прост), а в качестве замены на случай тяжелого боя. Это означало, что отец не верит в своего среднего сына. Получалось, что Эштанги не способен на серьезные дела, а попросту говоря – слаб и ненадежен. Старший брат Ангешти, хоть и погиб, но уже навечно останется  прославленным полководцем, сопляк Гиуэль — наследник престола, его выбрала Зеленая звезда. А Эштанги — никто, пусто место.

Вспомнив слова Бер-Кун, принц прошептал:

— Ничего, и звезды рано или поздно гаснут, и эльфы уходят за Гремящие моря…

— Что-что? — по-простецки переспросил Иртольс.

— Я говорю — воины должны всегда быть начеку! — раздраженно крикнул Эштанги и ловко спустился с дуба. — Там на нас лезет какая-то муть… Дозорные не вернулись, маги ничего не видят.

Иртольс, ухватившись за ветку, легко забросил свое крепкое тело наверх. Спустя несколько мгновений сверху донесся его встревоженный голос:

— Ваше высочество, на вашем месте я бы отдал приказ об отходе. Мечом и стрелой против тумана много не навоюешь.

— Ты никогда не будешь на моем месте, — пробурчал Эштанги и вслух громко добавил: — Сыновья Владыки Зеленого Трона не бегают от опасности. Темный лорд потерял почти всю свою армию, гномы далеко, гоблины тоже. Кто может нам угрожать? Это просто песчаная буря… пыль… туман…

— Песчаная буря, Ваше высочество, не движется против ветра, — отрезал Иртольс, вглядываясь в приближающийся желтый вал. — Надо немедленно уводить дружины из леса!

^{Иртольс | Художник: Алена Клементьева}

— Поздно! — раздался вдруг откуда-то сбоку звонкий женский голос.

Эльфы схватились за мечи, встревожено оглядываясь. Буквально в трех десятках шагов, на склоне, они увидели женщину верхом на вороном жеребце. Она была красива пугающей, инфернальной красотой демона. В желтых глазах трепетали, то расширяясь, то сужаясь, вертикальные зрачки. Черный плащ вился по ветру. В руке женщина держала короткий бич, похожий на тот, что используют погонщики рабов.

— Она магесса! — крикнул один из эльфийских магов и вместе с остальными принялся выстраивать защитную завесу, громко выкрикивая слова заклинаний.

— Поздно! — повторила женщина и оглушительно хлопнула бичом. — Эй, зеленые, запомните: прутья легче ломаются по одному! Это говорю вам я, повелительница исчадий Дна Яжури!

Прежде чем стрелки натянули луки, черный конь Яжури совершил невозможный, исполинский прыжок и унес свою хохочущую всадницу в наплывающую мглу.  

Эштанги, словно во сне, увидел, как тает, растворяется в воздухе без следа желтая пелена и из нее выступают плотные ряды людей…

Нет, не людей! Оскаленные рты, серая кожа, невидящие глаза, грязь, запекшаяся кровь, черные раны, лохмотья и вытянутые руки со скрюченными пальцами – на эльфов надвигались мертвецы, много сотен,  тысяч и даже десятков тысяч оживленных злой подземной магией мертвецов или умрунов, как называют подобных существ в Южном Ангхейме.

— Сила лесов… — прошептал побледневший Иртольс. — Отжившая плоть…

Принц понял, что нобиль вспоминает древнее пророчество, связанное со днями скитаний, когда древние эльфы только заселяли Ангхейм. Легенда говорила, что далекому предку нынешнего Владыки Зеленого Трона встретился в пустынных северных землях старец, ловивший рыбу. Эльфийский вождь обидел рыбака, забрызгав его грязью с копыт своего коня, и опрокинув бадью с уловом в реку. Тогда старец, недовольный поведением пришельцев, произнес: «Сила лесов тогда падет, когда отжившая плоть свое возьмет».

На протяжении тысяч лет лучшие эльфийские мудрецы по-разному толковали это странное пророчество, но никто не мог подумать, что все будет настолько буквально.

Эльфийская магия действует только на живых существ или на вещи и предметы, живыми сотворенные. Боевой маг Зеленого Трона с помощью чар может поднять в воздух и бросить на камни живого вражеского воина, может заколдовать его стрелы, меч, копье, но ничего не сумеет сделать с трупом. Огненные ленты, завесы молний, зеленый огонь, что дремлет в семенах растений — все эти боевые заклинания не действуют на мертвых.

Тот, кто привел сюда орды мертвецов, прекрасно знал об этом и Эштанги понял, что все — и это стояние на краю, и заговор, и демонесса с бичом — звенья одной цепи.

От бессилия захотелось заплакать, как в детстве. Он двумя руками стиснул рукоять своего меча, поднял его клинком вверх и заметил, что зеркальная поверхность чуть подрагивает.

Принцу в самом деле было страшно. Он знал, как воевать против людей или нелюдей — живых! А мертвецы, умруны, что перли сейчас на эльфийский лагерь сплошной стеной слюнявых ртов, черных ногтей, бельмастых глаз — как быть с ними? Магия бессильна, бежать поздно. Остается только…

— К мечу! — зычно заорал Иртольс, которому надоело ждать. Он воздел над собой огромный двуручный клинок с волнистым, пламенеющим лезвием и громоподобно выкрикнул древний клич эльфов:  — Зеленый Трон и Сила лесов!

— Зеленый Трон! Сила лесов! — поддержали его вожди дружин.

По лесу прокатился слитный стальной лязг — воины Эштанги высвобождали клинки из ножен и выдвигались к опушке. Они скороговоркой передавали друг другу и тем, кто шел сзади, сведения о противнике.

— Руби! — взревел Иртольс, первым кидаясь навстречу умрунам. Эльфы повалили за ним плотной, сияющей доспехами и ощетинившейся мечами массой. Там, где сверкающий строй дружинников Зеленого Трона столкнулся с серо-бурой массой умурнов, сразу послышался мерзкий хряск, чавканье, треск костей и завывания мертвецов.

Умрунов нельзя убить ударом копья или стрелой. Даже лишившись головы, умрун продолжит двигаться, хватать руками и рвать любое живое существо. Лишь разрубив ожившего мертвеца на части, можно не опасаться, что он убьет тебя. Эльфы хорошо понимали это, и вступили в бой с армией Яжури, надеясь изрубить ее мертвых воинов до того, как умруны задавят их массой.

Впрочем, это был не бой, а скорее тяжелый труд, похожий на работу по сдерживанию реки, прорвавшей плотину. Умруны давили, давили, давили, хватая эльфов за мечи, за руки, за плащи и пояса. И горе тому из воинов Зеленого Трона, кто не сумел освободиться, обрубить мертвые конечности – его утаскивали в глубину толпы умурнов и раздирали на куски.

Трава под ногами сражавшихся была залита омерзительной бурой слизью, повсюду шевелились, по-паучьи переползали с места на место отрубленные руки умрунов. Тяжелый трупный смрад стоял над лесом, и принца замутило.

Иртольс несколько раз ревел боевой клич эльфов из самой гущи сражения. Почти все воины Эштанги, встав плечом к плечу, рубились на лесной опушке, сдерживая умрунов. Продвижение армии мертвецов затормозилось, а потом они и вовсе встали.

И тогда прямо по головам и спинам умрунов пронеслась хохочущая Яжури, размахивая бичом. Она словно бы вдохнула новую жизнь в холодные тела — мертвецы рванулись вперед с новой силой и прорвали эльфийский строй. Несколько сотен умрунов, завывая и раскачиваясь, устремились к пригорку, где под дубом стоял кусающий губы Эштанги.

— Ваше высочество! — один из пятерых советников бросился к принцу. — Уходите, мы задержим их!

Эльфы замахали мечами, рубя шедших напролом умрунов. Эштанги попятился, запнулся о дубовый корень, упал и скатился с пригорка вниз, сразу оказавшись далеко за линией своих воинов.

Поднявшись на ноги, он издали увидел, как на глазах тает, сокращается сверкающая доспехами плоска эльфов, как напирает на них похожая на гной, вырвавшийся из вскрытого нарыва, масса умрунов, как гарцует вдали жуткая демонесса, повернулся и бросился через лес к ложбине, в которой паслись  эльфийские кони.

Двое караульных, азартно прислушивавшихся к звукам битвы, встретили его вопросами, но Эштанги не стал отвечать.

— Ступайте, там не хватает клинков, — коротко бросил он, а когда караульные, обрадовавшись, бросились на подмогу товарищам, уверенные, что победа близка, выбрал самого резвого жеребца, вскочил в седло и погнал коня по лесной тропе — на север.

Автор: Сергей Волков

​

​​