Все пошло не так. Все должно быть иначе.

Первый раз Эштанги подумал об этом, когда перестало бешено колотиться сердце, а разум немного очистился от панического страха. Он должен был сохранить армию и вернуться мудрым военачальником, который заботится о солдатах, пусть даже в ущерб собственной чести.

Опека присягнувших на верность оправдывала бесчестие командира. Поражение с постыдным бегством не оправдывало ничто. Это был конец, если только…

Эштанги постарался откинуть эмоции и рассуждать максимально хладнокровно. Он бежал, спасая свою жизнь, в то время как его армия вместе с военачальниками осталась отбиваться от умрунов. На стороне неупокоившихся был численный перевес и эффект неожиданности. На стороне эльфов — доблесть. Но одной доблестью много не навоюешь.

​
^{Эштанги | Художник: Антон Земсков}

Есть ли у эльфов шансы на победу? Эштанги ответил себе на этот вопрос, когда вскочил в седло и погнал коня прочь, не разбирая дороги. Тогда свое слово сказали бездумные чувства. Сейчас ответ должен был дать очистившийся от них разум. И рассудок подсказывал, что чувственное решение оказалось верным. Шансов на победу у эльфов не было, а доблесть, которой славились зеленые, сведет их в могилу. И значит, принц вернется домой чудом выжившим в страшной битве героем, а не дезертиром.

Всякому известно, что историю пишет победивший. А побеждает тот, кто выжил. Он вернется домой, расскажет свою историю. И ему поверят, обязательно поверят, разве что спасется кто-то еще. Возможно такое?

Вероятность есть. Значит, надо попасть в Зеленый Дом первым. И рассказать, как все было тоже первым. В истории обязательно помянуть, что были эльфы, которые бросили своих и бежали. И если кто-то выживет и придет ко двору, указать на него со словами: «Вот он дезертир».

Спорная ситуация? Да, разумеется.

Кому в таком случае поверят? Ему. Потому что он сын Эльгашта. И потому, что он расскажет «правду» первым. Теперь главное успеть.

Эштанги улыбнулся и пришпорил коня. Все разрешалось неплохо.

Но стоило ему только подумать об этом, как конь захромал, споткнулся и повалился мордой вперед. Среднего сына Владыки Эльгашта выбросило из седла. Эштанги кувырнулся в воздухе и полетел на землю. Последнее, что он увидел, был несущийся в лицо поросший мхом валун. Мох оказался мягким, валун значительно тверже. А потом навалилась мягкая, как мох, темнота.

*   *   *

Когда Эштанги пришел в себя, было темно. Небо заволокло тучами так, что не проглядывали ни луна, ни звезды, между небом и землей чернели густые кроны вековых дубов. Темнота вокруг стояла густая и непроглядная.

Но в этой темноте жили звуки и запахи ночного леса. А кроме того в голове поселилась беспощадная, едва выносимая боль, так что он сразу понял, что забвение кончилось.

Эштанги с трудом поднялся, осторожно коснулся пальцами головы. Тут же отдернул руку, поморщился. Посреди лба вздулась огромная, размером в кулак шишка, рассеченная посередине глубокой царапиной.

Хорошо треснулся.

В пору было плакать, но принц отчего-то расхохотался на весь лес.

«Все должно было пойти иначе», — подумалось в который раз. Все было спланировано и рассчитано, если бы не дурацкий случай!

Случай явно изменял Эштанги, принимал чью угодно сторону, но только не его. И все стройные, так тщательно обдуманные планы и расчеты летели коню под хвост.

Глаза понемногу свыкались с кромешной тьмой. Эштанги огляделся в поисках треклятого животного, но хромой лошади нигде не было.

— Лесные духи тебя сожри, — пробормотал средний сын Эльгашта и поковылял едва ли не ощупью собирать хворост.

Для начала надо согреться.

Костер разводил долго. Сырые ветки никак не хотели гореть. Не спасали ни высохший мох, ни кора. Наконец заплясал крохотный огонек робкий и кроткий, как грешница.

Эштанги подождал пока пламя разойдется, подкормил его ветками покрупнее, наконец, уселся рядом и потянул к огоньку озябшие руки.

Голова раскалывалась от боли. Повязка со знакомыми травами, что могли помочь в таком случае, не спасала. Хотя может, без нее было бы еще хуже. Мысли в разбитой голове пульсировали в такт боли и уходили, не успев угнездиться.

Принц потер виски, болезненно вскрикнул.

Пламя костра шарахнулось от его крика, будто живое. Впрочем, отчего же «будто»? Это ученые из Братства старательно делят все вокруг на живое и неживое, пытаясь объяснить весь мир своими придуманными законами природы. А в природе живо все. И законы свои.

Этому его учили с детства, как любого эльфа. А кроме того, его учили общению с теми, кто пришел в этот мир задолго до него. И хотя он не особенно преуспел в этой науке, ответить тому, кто обозначил свое присутствие, принц умел.

Эштанги подался вперед, склонился над пламенем, так близко, как только позволял жар костра и вгляделся в огненные всполохи.

— Духи огня, — позвал он, — будьте милосердны к раненому сыну Леса, разрешите обратиться с нижайшей просьбой.

Пламя поднялось, опалив брови. Жар сделался нестерпимым, но  Эштанги выдержал, не отпрянул. Пламя съело кончики бровей и ресниц, превратив их в пепел, и отступило, взяв плату за ответ на незаданный вопрос.

— Я запутался и не знаю куда двигаюсь, — тихо произнес Эштанги. — Молю, покажите мне то, что будет. Что меня ждет?

Пламя чуть съежилось, затем вспыхнуло ярким, первозданным светом. И в этом свете плавился чужой, но не враждебный взгляд. Проницательный, бурлящий чувствами. В нем было осуждение, скорбь, радость, триумф и боль. Так смотрит победитель, понимающий, что маленькая победа не отменит большого поражения.

Эштанги вздрогнул, морок развеялся, как не бывало. Принц так и не понял, кто смотрел на него из будущего сквозь пламя. Но взгляд застрял в памяти. И этот взгляд не понравился среднему сыну Владыки Зеленого Трона.

*   *   *

Ашельта не боялась. Во-первых, отец с детства приучил контролировать страх, во-вторых, встречу посреди леса в Чащах Примини мог назначить только эльф, а своим дочь полководца Иртольса привыкла доверять.

^{Ашельта | художник: uildrim}

Хотя приглашение выглядело более чем странным. Записка с приглашением была анонимной, и обнаружился клочок пергамента намотанным на одну из стрел в ее колчане. С луком и колчаном дочь Иртольса не расставалась почти никогда, так что оставалось загадкой, как туда попала записка.

В самом послании так же не было ничего особенного. Короткое приглашение, время и место встречи — все. И конечно можно было проигнорировать послание без подписи, но она решила принять просьбу о встречи.

На означенное место она пришла заранее. Села на камень под древним, как сам Зеленый Трон, замшелым вязом и принялась ждать.

Ожидание вышло недолгим. Очень скоро возникло ощущение постороннего присутствия, и хотя Ашельта, как ни вглядывалась, не увидела рядом ни единой живой души, возникшее чувство не отпускало.

— Приветствую тебя, дочь полководца, — голос прозвучал с самой неожиданной стороны. Мягкий, чарующий. Будь она мужчиной, наверняка бы поплыла, но Ашельта и сама умела очаровывать мяукающими тонами.

— Здравствуй, наследница рода Янтарноглазого Иальвета, — официально в тон мохнаторукой магессе ответила она.

Бер-кун сумела-таки удивить. Дочь Иртольса готова была встретить здесь кого угодно, только не девушку с кошачьими лапами.

Знакомая незнакомка остановилась перед Ашельтой, посмотрела на нее сверху вниз. Та решила не вставать, спокойно выдержала взгляд магессы.

— Зачем столько таинственности, Бер-кун? — нарушила она затягивающееся молчание.

— Есть вещи, которые девочки должны решать между собой, — ласково улыбнулась Бер-кун. — Без мальчиков. И мальчикам лучше не знать о женских делах.

— Женских? Хочешь обсудить мою прическу?

— Нет, — весело рассмеялась магесса. — О прическах говорят не самые умные женщины.

— О чем говорят умные женщины?

— Например, о престолонаследии. Об идущей войне. О…

— Это дела государственные, а не женские, — отрубила Ашельта.

— Зря ты так отгораживаешься, девочка моя, — приняла покровительственный тон Бер-кун. — Твой отец — полководец, твой тесть — Владыка, твой муж — наследник престола. И его старший брат тоже.
Ашельта прищурилась.

— Не пойму к чему ты клонишь.

— Я не клоню, упаси духи. Просто размышляю… Ты наследница одного из Родов, я наследница другого. Мы, разумеется, все верны Владыке, но в самых сложных ситуациях решения принимает уже не Владыка, а главы Родов.

— Могут принимать, — поправила Ашельта. Разговор ей не нравился.

— Могут, — согласилась Бер-кун. — И в таких ситуациях, чтобы не погубить все дело, главы Родов должны быть дружны. Сегодня я старшая в Роду, а ты…

— А у меня есть отец.

— Возможно, — Бер-кун приняла скорбный вид. — Однако я слышала, что благородный Иртольс вместе с другими отправился на подмогу Братству и участвовал в бою с нежитью. И в том бою все погибли.

Ашельта резко поднялась. В груди бушевала ярость.

— Так вот, мой Род и твой Род…

— В моем Роду, — холодно бросила Ашельта, — принято хранить верность Владыке.

И не оборачиваясь, она пошла прочь.

— Не очень умная женщина, — донесся в спину мяукающий голос с грустным оттенком.

^{Бер-Кун | художник: Николай Никитин}

*   *   *

Эштанги выглядел жутковато. За дни, проведенные в пути, он похудел. Подбородок покрыла неряшливая щетина, одежда перепачкалась и истрепалась. Повязка на голове испачкалась и напиталась кровью.  

Голова, впрочем, больше не болела, а привести себя в относительный порядок можно было неподалеку у ручья, но Эштанги не собирался этого делать. Напротив, бережно хранил образ потрепанного героя-мученика. Так проще давить на жалость.

Еще хорошо бы встретить кого-то из придворных, набрать свиту, которая проникнется и побежит вперед, докладывать отцу, сделав за него основную часть дела…

Но Зеленый Дом был тих и пуст.

Эштанги прошел увитыми плющом и диким виноградом арками и переходами к тронному залу и замер у входа.

Эльгашта не было. На краю зеленого тронного камня устроился Гиуэль. И рыжий братец ему не сильно обрадовался. Лишь глянул непривычно, исподлобья:

— Проходи, рассказывай, с чем вернулся.

И снова четко продуманный план рушился на глазах. Все должно было случиться не так.

— Где отец? — хрипло спросил принц.

— Ему стало хуже. Он лежит. Делами Зеленого Дома занимаюсь теперь я, как полноправный наследник. По воле Владыки и с его соизволения. Так что докладывай, брат.

— Это были ожившие мертвецы... Тысячи оживших мертвецов. Мы проиграли, — тихо, с болью в голосе пробормотал Эштанги. — Сражались до последнего. Но их было слишком много. Меня ранили, я потерял сознание. Когда пришел в себя, все было кончено. Я выжил чудом, брат. И только чудом вернулся. Должно быть, духи вели меня…

За спиной редко и сухо захлопало. Эштанги обернулся. По ту сторону тронной залы стоял старик в изумрудном камзоле и демонстративно аплодировал.

Внутри похолодело. Эштанги узнал старого полководца. Не узнать Иртольса было невозможно.

— Браво! — оборвал жидкие аплодисменты Иртольс. — Продолжайте изображать сказителя, мой принц. У вас это неплохо получается.

«Все! — метнулось в голове — Конец! Не успел. Старик вернулся. Первым!»

— Ваше высочество, — обратился полководец к наследнику, — теперь вы видите, что я был прав?

— Вижу, — очень тихо обронил мрачный, словно туча, Гиуэль.

Иртольс снова повернулся к Эштанги и бросил на него взгляд полный осуждения, скорби, радости, триумфа и боли. Так смотрит победитель, понимающий, что маленькая победа не отменит большого поражения.

Такой знакомый взгляд…

Автор: Алексей Гравицкий

​

​​