Пора действовать. Действовать быстро, хладнокровно, решительно, пока еще есть возможность.

Бер-кун поняла это, когда пришли последние новости. Вести звучали неутешительно, их было много и до магессы они добрались слишком поздно. Ставка на среднего отпрыска Владыки Зеленого трона выходила проигрышной. Не то сам Эштанги оказался слабаком, не то обстоятельства складывались не в его пользу, ясно было только одно — второй сын Эльгашта проиграл.

Армия, с которой он отправился, якобы на помощь Братству, как и было задумано, в драку не полезла, но темные каким-то невероятным образом вышли на лагерь эльфов и разгромили последних наголову. А сам Эштанги позорно бежал.

Из него можно было бы слепить героя, если б он добрался до Зеленого Дома первым. Но он опоздал. Раньше него вернулся старик Иртольс. И не один, а с отрядом оборванцев — жалкими остатками армии, ушедшей на помощь Братству.

Бер-кун рассчитывала на мощный козырь в рукаве, но тот оказался фошкой. А переигрывать партию было некогда и не с чем. Оставалось только блефовать, раздувать что-то значимое из ничего.

На поляну перед вязом она собиралась прийти первой, шла загодя, но явилась последней. Кода легким беззвучным движением откинула ветви кустов и шагнула на открытое пространство, ее уже поджидали трое стариков — главы знатных Родов. На Бер-кун они смотрели косо, безо всякого пиетета.

— Зачем здесь эта мохнолапая? — пренебрежительно фыркнул лысый остроухий эльф с косматыми седыми бакенбардами.

— Тише, Вальштенги, — шепотом осадил второй. — Она ведь тоже глава Рода.

Бер-кун улыбнулась с пугающей мягкостью:

— Она не только глава Рода. Она собрала здесь вас всех.

— Зачем? — опешил лысый Вальштенги.

— Затем, что в Чащах Пиримини решения может принимать не только Зеленый Трон. Мы — представители древних родов решаем, как нам жить на наших исконных землях. И мы вправе оспорить решение Зеленого Трона, особенно, если на нем сидит не законный Владыка, а малолетний байстрюк.

Старики смотрели настороженно, приглядывались, будто пытаясь понять, провоцируют их, или девчонка с кошачьими лапами в самом деле заговорила о том, что давно кружилось в голове у каждого из собравшихся на этой поляне.

— У Зеленого Трона был наследник. Ангешти. Великий воин. Он погиб, как должно воину. И наследником по праву стал благородный Эштанги. Так почему сейчас, когда владыка при смерти, на трон уселся этот рыжий проходимец? Уселся так, будто Владыка уже умер? И как он смеет заковывать в цепи нашего будущего Владыку Эштанги?

— Не заговаривайся, Бер-кун, — осадил магессу третий, молчавший до сих пор старик.

Женщина сверкнула янтарным глазом с вертикальным зрачком.

— Я говорю только то, что знаю, — прошипела она, будто и впрямь была разъяренной кошкой. — Я готова отвечать головой за каждое свое слово. Эштанги вернулся из похода едва живой, а рыжий преемник назвал его предателем и заковал в кандалы. Потому я обращаюсь теперь к вам: готовы ли мы допустить смерть законного наследника Зеленого Трона?

Бер-кун окинула стариков яростным взглядом. Главы Родов молчали.

— Что ты предлагаешь? — тихо спросил, наконец, Вальштенги.

^{Бер-Кун | Художник: Николай Никитин}

*   *   *

Гиуэль сидел на зеленом камне трона, подперев голову рукой, и задумчиво смотрел в центр тронного зала. Там в сопровождении пары охранников стоял коленопреклоненный Эштанги. Небритый, оборванный, со связанными за спиной руками. Лицо принца осунулось, глаза потухли. Что-то сломалось внутри Эштанги, и рыжий наследник понимал это так хорошо, как никто другой.

Странно, он никогда не был особенно близок со средним братом, но у него внутри теперь тоже что-то сломалось. Впервые там все перекувырнулось в тот день, когда погиб Эн-Тальмеш, затем что-то треснуло, когда убили Ангешти, надломилось, когда слег отец. Теперь же, после предательства брата внутри Гиуэля царила выжженная пустыня.

Прежде ему казалось, что любую беду можно высмеять, и она отступит. Теперь смеяться не хотелось, и шутить сил не было. Даже мрачные шутки не шли в голову. Все изменилось и, кажется, изменилось навсегда.

Брат молчал. После того, как Гиуэль арестовал его, Эштанги приводили сюда третий раз. Беседа не клеилась. Допрашивать брата было не с руки, задушевного разговора тоже не получалось.

Оглушенный, потерянный Эштанги молчал, отрешенно смотрел не то куда-то сквозь пространство, не то внутрь себя.

— Может быть, ты объяснишься? — тщательно подбирая слова, спросил рыжий принц и тут же мысленно отругал себя за нелепую фразу.

Эштанги поднял хмурый взгляд на младшего брата:

— Что тебе еще объяснять? Тебе уже все объяснили.

— Хочешь сказать, Иртольс солгал?

И этот вопрос тоже прозвучал странно. Ведь знал же, что старый полководец не врет. Знал, что Эштанги трус и предатель. Да тот и не спорил с этим. То ли от усталости, то ли от растерянности, то ли от фатальной обреченности — не спорил. И вместе с тем теплилась робкая надежда, что брат сейчас все опровергнет, объяснит и все станет как прежде.

Не станет. Гиуэль провел ладонью по лицу, тяжело поднялся.

— Тогда ты знаешь, что я должен сделать.

Эштанги глянул исподлобья, полоснул недобрым взором.

— И что же ты должен сделать, братец?

— Отдать приказ, — горло перехватило, Гиуэль откашлялся, продолжил: — Я должен казнить тебя, брат.

— На каком основании? — в голосе Эштанги задрожали истеричные нотки. — Ты не Владыка, чтобы казнить и миловать.

— Ты ослушался приказа. Бросил Братство, с которым у нас были договоренности. Ты поставил Зеленый Дом в неудобное положение. Кто в Ангхейме станет прислушиваться к голосу Владыки, если данное им слово ничего не стоит?

— Я пытался спасти армию, которую вы бросили на погибель. Я думал о простых воинах, а не о политике.

В глазах Эштанги сверкнула угасшая было жизнь.

​
^{Эштанги | Художник: Антон Земсков}

«А ведь он верит в то, что говорит», — мелькнуло в голове. Но Гиуэль отбросил это оправдание. Да и оправдывать брата больше не хотелось, никаких иллюзий не осталось, только холодная злость.

Рыжий принц сам не заметил, как закрутился, так долго не получавшийся, разговор.

— Хорошо, — процедил Гиуэль сквозь зубы, — ты думал о солдатах, когда не повиновался воле Трона. А о ком ты думал, когда бросил своих солдат гибнуть и бежал с поля боя? Ты — принц! Ты их командир. Тебе они доверили свои жизни, о которых ты так много думал.

Рыжий сплюнул на землю прямо посреди тронного зала, не заботясь о манерах.

— Ты заврался, брат. Ты просто трус и предатель.

— Это клевета!

Голос был мягкий, но в нем чувствовалась угроза. Гиуэль резко обернулся. В тронную залу входила девушка с янтарными глазами и мохнатыми кошачьими конечностями. За ней гуськом ковыляли три седовласых знатных эльфа в дорогих камзолах.

— Это наглая ложь, — мягко проговорила Бер-кун. — Мы, я и старейшины родов, требуем немедленно освободить нашего принца из-под стражи.

Гиуэль растерялся. Происходящее сделалось непонятным. Как реагировать на все это он не знал. Если бы перед ним был хитроумный Магистр ван дер Верт, младший сын Эльгашта превратился в лиса и поиграл бы в дипломатию. Если бы перед ним был белобрысый Командор Леод, или дикие биарги, он вспомнил бы, что его когда-то звали Гийомом, и взялся бы за шпагу. Но перед ним были свои. И не просто свои, а старики, которых помнил с раннего детства, и девушка. Как вести себя в этом случае было совершенно непонятно.

— Я не приглашал вас, — сказал рыжий принц.

— Нам не требуется приглашение, мальчик, — нахально заявил Вальштенги — лысый старик с нелепыми бакенбардами.

— Смените тон, почтенный. Или я позову стражу, и вас выставят.

— На каком основании?

— На том основании, что вы не достаточно вежливы с наследником Зеленого Трона.

— А мы не признаем твоих прав на трон, Гийом, — подала голос Бер-кун. — Мы присягнем на верность принцу Эштанги, которого ты пытаешься оклеветать на пару со своим тестем. Но мы не поверим в вашу ложь.

Девушка выхватила нож, шагнула к Эштанги, намереваясь разрезать путы. Стражи преградили дорогу, обнажая клинки.

— Взять ее, — распорядился Гиуэль.

Стражи двинулись на девушку.

— Снаружи нас ждут лучшие мужи. По двадцать эльфов от каждого из наших Родов, — выкрикнул Вальштенги. — Стоит только позвать и… Ты умеешь считать, мальчишка? Умножь на четыре.

Рыжий принц закусил губу. Считать он умел, а стражей в Зеленом Доме сейчас набралось бы едва ли больше двух дюжин.

— Оставьте, — выдавил он.

Стражи отступили. Бер-кун с видом победительницы приблизилась к Эштанги, полоснула лезвием по веревкам, освобождая руки принца.

— А теперь, — потребовал лысый эльф с глупыми бакенбардами, — покинь эту залу. Лучше сделай это по доброй воле, мальчик. Иначе тебя вышвырнут. Будет стыдно.

В этот момент Гиуэлю захотелось выхватить шпагу и порубить старика. И плевать, что старик, плевать, что свой. А заодно наглую девчонку с мохнатыми лапами.

«Начнется резня, погибнут свои. Ни за что погибнут», — всплыла мысль. Принц сжал кулаки.

— Зачем это?

— Потому что мы не признаем твоей власти, мальчик!

— А мою? — могучий голос прогрохотал по зале, и наступила растерянная тишина.

От входа в залу, к трону медленно шагал Эльгашт. Лицо старого Владыки осунулось, под глазами залегли темные мешки, но в самих глазах полыхал огонь жизни. Парадный камзол на исхудавшем правителе висел свободно. Обычно длинная седая борода была теперь коротко острижена.

— Мою власть ты признаешь, Вальштенги? — спросил Эльгашт. — Или не ты присягал мне на верность, старый пройдоха? Или вы, старейшины, уже похоронили меня?

​
^{Эльгашт | Художник: Екатерина Шаповалова}

Старики, пряча глаза, один за другим склонили головы. Бер-кун благоразумно опустилась перед Владыкой на колено. Эштанги, напротив, вскочил и бросился в ноги к отцу.

— Папа!

Эльгашт отстранился. На среднего отпрыска он даже не поглядел. Повернулся к старейшинам.

— У меня было три сына, — произнес он, — двоих забрала война. Третий — Гиуэль — унаследует Трон. Так наказали боги, так велит Зеленая звезда, так сказал я.

Слова чеканно гремели, разлетаясь по тронной зале. Голос Эльгашта был тверд впервые за несколько месяцев.

— Па…

— А предатель будет передан Хранителям. Пусть они решат его судьбу.

Старики зароптали. Бер-кун закусила губу. Эштанги побледнел, в глазах его заметался ужас.

— Отец, — тихо проронил Гиуэль.

Эльгашт поднял руку, заставляя рыжего принца замолчать.

— Теперь покиньте эти стены, — велел Владыка старейшинам.

Старики поспешили к выходу, следом вышла Бер-кун. За ней стража. Впрочем, эти ушли не далеко, замерли у входа. Эштанги стоял на коленях перед отцом и тихо всхлипывал. По щекам его бежали слезы. Гиуэль посмотрел на отца. Эльгашт, которому пророчили скорую кончину, выглядел неважно, но на ногах стоял твердо.

— Отец, — тихо сказал рыжий принц, — прошу милости для брата. Не надо Хранителей.

— У тебя нет больше брата, сын.

— Не надо Хранителей. Лучше смерть.

— Ты слишком добр, — покачал седой головой Эльгашт. — Учись быть жестким, иначе станешь плохим правителем.

— Он же твой сын, — Гиуэль поглядел в глаза отцу.

— Предатели и трусы не заслуживают смерти. Но, если я ошибся, Хранители сами приговорят его.

Владыка хлопнул в ладоши, подзывая охрану.

— Возьмите его и следуйте за мной.

Стражи подняли подрагивающего Эштанги, поволокли к выходу. Тот больше не плакал, взгляд среднего сына Владыки окончательно потух.

*   *   *

Время тянулось бесконечно долго. Лес тоже. Его волокли грубо, не особенно церемонясь. Впрочем, было уже наплевать.

Эштанги устал. Последние дни его жизнь словно замкнулась. Он умирал, бежал от смерти, блуждал лабиринтами сознания в поисках выхода, даже находил его, сердце согревала надежда, но смерть тут же вытесняла ее холодной костлявой рукой, тянулась к его горлу. И он умирал, но снова сбегал в последний момент, и снова все начиналось заново.

Он устал убегать. Устал умирать. Устал надеяться. Хотя теперь снова теплилась надежда. Надежда, что Хранители смилуются и подарят смерть, от которой он так старательно убегал.

Впереди замаячила дубовая роща. Эльгашт вскинул руку, останавливая небольшую процессию.

— Все. Дальше мы пойдем вдвоем.

Стражи отпустили его, Эштанги не удержал равновесия, упал. Рядом тут же нависла могучая тень.

— Поднимайся, — велел Владыка.

Эштанги встал на ноги. Побрел вперед, к дубам. Эльгашт шел рядом. Когда стражники и Гиуэль скрылись за дубами, Владыка опустил ладонь на его плечо. Эштанги дрогнул.

— Я должен, сын, — тихо произнес он, — Я должен. Таков закон. Такова плата за предательство.

Эштанги кивнул. Снова захотелось плакать, но уже не из страха и жалости к себе.

Дубы расступились. Перед Владыкой и его опальным сыном раскинулась небольшая поляна. Посреди поляны по кругу лежали шесть валунов. На пяти из них сидели седые морщинистые старцы в изумрудных балахонах.

Они были древними настолько, что, казалось, камни, на которых сидят, моложе их. Они были слепы. Все пятеро.

Шестой камень пустовал.

Центр поляны был гол, земля там будто вымерла не в силах родить даже тонкую сорную травинку.

Эльгашт подвел сына к пустующему камню, усадил.

— Приветствую вас, Хранители Чащ Пиримини, Зеленого Дома и законов нашего Трона.

Один из старцев повернул голову. Вперил в Эльгашта слепые глаза.

— И мы приветствуем тебя, Владыка.

— Знаете ли вы, кого я привел к вам?

Слепцы молча кивнули. Все разом, будто кто-то невидимый подал им знак или команду.

— Знаете ли вы в чем его вина?

— Нам это известно.

— Тогда вынесите приговор, — тихо добавил Владыка и отступил на шаг.

Первый старец поднял руку.

— Белый — смерть, черный — казнь.

Он разжал кулак, что-то сорвалось с руки, и на центр поляны упал черный камешек.

Старец опустил руку. Второй слепец, будто только того и ждал, поднял свою.

Эштанги сидел на валуне и как завороженный смотрел на старцев по очереди кидающих камешки.

«Глупость какая», — пронеслось в голове.

Последний слепец опустил руку. Эштанги вздрогнул. Посреди поляны лежало пять черных камней.

— Казнь, — подытожил первый старец. — Ступай, Владыка, больше он не твоя забота.

Автор: Алексей Гравицкий

​

​​