|
Люди перестали верить в магию. Седая старуха с жёлтыми глазами поднялась с колен, дорисовав на полу завершающий символ. Дело осталось за малым: засыпать пентаграмму волшебной пылью, да зажечь свечи. Бутыль с изумрудным порошком вдруг выпала из узловатых пальцев. Женщина охнула. – Руки-крюки, – усмехнулась она. Всё-таки и у прогресса есть свои плюсы – стекло бы от такого удара разлетелось вдребезги, а сианитовая ёмкость даже не треснула. Впрочем, каждый плюс легко раскладывается на два минуса. Люди перестают думать самостоятельно. Да, Империя никогда не жила так хорошо, как при правлении Неназываемого, но под его заботой люди всё больше напоминают овощи, взращённые на грядке. Изумрудная пыль загадочно переливалась в полумраке храма. Сквозняк заботливо заполнял каждую трещинку, унося прочь излишек – выдолбленные в полу линии магического узора быстро окрашивались искрящимся зелёным. Лучшее средство борьбы с чем-то, особенно не материальным – забвение. Да, древний собор удалось спасти. Он по-прежнему стоял на земле, над ним не возвышались бесчисленные ярусы платформ, но посетителей здесь с каждым годом всё меньше. Много лет здесь никто не молился. Ни гонений, ни костров, ни запретов – о старых богах просто забыли. Старуха зажгла последнюю свечу и задула лучину. Время древнему святилищу оплатить своё существование. Утром, когда ритуал окончился, в собор заглянул молодой человек. – Есть кто? – спросил он. Его работа заключалась в помощи старой жрице. Раз в неделю он обязан был появляться здесь. Свечи догорели, но их дым ещё извивался в воздухе, путаясь с солнечными лучами. Изумрудный порошок выгорел, оставив после себя лишь хромовою пыль. Навстречу вышла молодая незнакомка. – А где бабуля Яжури? – удивился парень. Девушка с большими желтыми глазами пожала плечами. – Теперь я вместо неё.
* * * Тишина. Предрассветный час самый темный. Ни зверь, ни птица не решится нарушить зловещей торжественности. Все звуки смолкли, стоило женщине в старом балахоне вступить на территорию Топей. – Пусть давно уже не дышат все, кто голос мой услышат. Слова таяли в тумане, оседая и расползаясь во все стороны вместе с его седыми космами. Болотная хмарь коверкала звуки, превращая их в неразборчивое шипение, которое разносила во все уголки Чи. – Все, кто здесь в тиши уснул, кто в болоте утонул. Ведьма осторожно ступала по колено в болотном разнотравье. Грязь с удовольствием просачивалась между босыми пальцами. – В воду канул безымянный и сокрыт теперь туманом. Лучи ночного светила искрились на воде, купались в белесой дымке и играли с ковылем. Днем болото дремлет, лишь изредка вздыхая, да чихая газами, а вот ночью... – Все забыто, все прошло – труп теченьем унесло. Здесь свои правила. Молодые жиденькие деревца несмело зеленеют, словно боясь привлекать к себе лишнее внимание. Если поднять голову над туманом и вдохнуть свежего воздуха полной грудью, если поднять руки к небу и подставить лицо ласковым лучам... болото отсечет тебе голову. Все деревья здесь стоят, словно скошенные неведомой косой, что забирает жизнь, не повреждая тело. До невидимого предела позволено расти и зеленеть: все, кто рискнул подняться выше – стоят сухими. Жизнь и Смерть танцуют рука об руку. И Костлявая здесь ведет. – Пусть мучительно всплывать – буду в голос ночью звать! Слова наговора наполняли пространство древней, забытой силой. – В мертвых душах нет огня, но раздую угли я. Такая уж у нее природа – сеять раздор да смуту. Но пока на земле гремят войны, ремесло ее будет востребовано. – Вспыхнет ярость словно пламя – это будет ваше знамя. Так пускай же не стихают барабаны битвы! Пускай армии поднимаются навстречу друг другу вновь и вновь! Мертвецам нет конца и нет им покоя! – Вот и утро. Скоро-скоро содрогнется этот город. На горизонте забрезжил рассвет. Ночь уходит вместе с магией. Ведьма тоже удаляется – ее дело закончено. Умрунам дано направление – а большего и не нужно. Тени сомнений, тени… идей уже посеяны в обновленном Братстве – нельзя отставать.
* * * – Юху! Сегодня будет буря. Она грохочет совсем близко. Темные облака уже накрыли замок свинцовой тяжестью, но солнечные лучи еще умудряются проскользнуть под ними. – Ветер, ты хочешь поиграть?! Ездовая летучая мышь легко рассекает облака над долиной, раскинувшейся у подножия скал, приютивших на своей вершине замок. Зверь взмывает ввысь и лавирует вниз, скользя по воздушным потокам. Всадник хохочет. Гроза не умеет смеяться, единственный звук, которым она может выразить эмоции – гром. И буря не скупится на молнии – слишком уж задорен смех всадника, бросившего ей вызов. Деревеньку, что у самых болот на окраине владений, дождь накрыл сплошной стеной. Оттого тень больших крыльев, промелькнувшая в небе, осталась незамеченной. А жаль – Клариса любила нагнать паники на селян перед жатвой. Похоже, непогода разогнала всех по домам вместо вампира. Летучая мышь зацепилась лапами за арку ворот, а всадница проворно спустилась на землю. Непогода скроет следы. * * * Цветной витраж из полупрозрачных стекол, что раскинулся у ног Камиллы, почти скрывал за собой прекрасный вид на долину. Однако игра света, тумана и капель дождя завораживала ничуть не меньше. – Беда! – Клариса спрыгнула на лету с крылатого зверя. Взъерошенная, промокшая и взволнованная до второй смерти, младшая Эйвенхорт вбежала в холл замка. Непогода снаружи рвала и громыхала, но здесь, под сводами древней твердыни, царил покой. – Я вначале решила, что все от дождя попрятались. Черед жатвы же на Белтор пал. Прилетаю я, как обычно, а там никого! В один дом вошла, в другой… Потом в ратушу снаружи заглянула – деревенщины вечно там от нас прячутся. И точно, стоят все, молчат и на меня смотрят! – Не части, – одернула ее сестра. Камилла тенью сошла со стены на пол. Младшей Эйвенхорт совсем не досталось ее выдержки и мрачной величественности. Переменчивой как порыв ветра Кларисе не досталось и крыльев. Эту проблему смог решить подарок лорда – огромная ездовая летучая мышь, по кличке Юху.
– Это же никак не мы! Наши там лет пятьдесят назад в последний раз были, – не унималась хозяйка летучей твари. – Что стряслось? – оборвала ее Камилла. – Мертвяки! Тьма всегда будет существовать, пока есть Свет. Всегда будут твари, в которых она проявилась. Однако новое ее воплощение, никак не связанное с предыдущими, явление крайне редкое. – Лорда разгневают твои вести, – подытожила сбивчивый рассказ сестры Камилла. – Но если «мусор» действительно не наш, тогда чей же? Придется выяснить, откуда взялась скверна на наших землях. * * * Гроза всю ночь громыхала на горизонте, где-то над болотами. Похоже, сегодня к вечеру она доберется и до Бренора. Но сейчас в городе пыльно и душно. – Мы с мальчишками не играем! – заявила девочка в черном платье, украшенном перьями. Дорогая одежда говорила о знатном происхождении. Кажется, она жила с тетками в особняке, что на Вязовой аллее. – Да ладно вам – у нас человек не хватает, – продолжал упрашивать парень. – Сегодня почти никто не пришел. Коэрсея обернулась на своих новых подруг: пожалуй, два человека – это, действительно, слишком мало. Времена, когда можно было привередничать, давно прошли. – Ладно, – сдалась девчонка. – Только мы играем в прятки! Считалка произнесена, время отсчитано. Чем-то эта детская забава напоминает древний ритуал. Любая жертва рано или поздно становится охотником. Выиграть можно, научившись прятаться лучше всех или обставив охотника, сделать жертвой его. Водить досталось одному из мальчишек. Главное – не терять его из виду. Девчонка в черном платье выглянула из убежища и в следующий момент напрочь забыла об игре. Бренор – большой город, но это бедный район. Дама, явно знатного происхождения, в странной кожаной накидке поверх роскошного платья, казалась скорее призраком – слишком уж неестественно она здесь выглядела. – Камилла? – удивилась она. Старшую Эйвенхорт выдали крылья. * * * С другой стороны совсем не плохо, что к ним присоединилась компания мальчишек – быстрее будет заманить их в сад. Сзади послышались шаги. – Тише, ушастый, – Коэрсея погладила кролика, которого несла на руках. Стоило девочке свернуть под сень Вязовой аллеи, как зверек забеспокоился. Здесь было как-то тише, как-то темней... не сновали туда-сюда прохожие, не околачивались попрошайки. С одной стороны мощеной дороги возвышались безразличные глухие стены домов, с другой – кованая ограда. Прежде старинный сад располагался на окраине города, но Бренор рос, и теперь это место было самым его сердцем. Вечерело. Дети разбежались по домам. На мрачной улице горел только один фонарь, у самых ворот, но девочка нырнула между прутьев забора, не доходя до них. Несмотря на заросли и некоторую небрежность, сад выглядел ухоженным. Едва слуа вступила под тень деревьев, ее внешность преобразилась. Коэрсея перестала походить на ребенка – теперь она выглядела как молодая девушка: оформилось тело, платье местами оголило кожу.
Хрустнула ветка, зашуршала листва – неизвестный преследователь все не отставал, скользя по следу молчаливой тенью. – Ты хорошо себя вел? – спросила слуа. Черный гость остановился. Лысый, в неком подобии камзола – со спины эту тварь вполне можно принять за человека. Кролик, почуяв неладное, сжался сильнее. – Не бойся, – успокоила Коэрсея зверька, опуская его на брусчатку. – Это Гоша, он застенчивый. Девушка вприпрыжку побежала дальше, а кролик остался сидеть посреди дорожки не в силах шевельнуться от страха. Гоша не любит, когда кто-то наблюдает его трапезы. Черные гости – своего рода сторожевые псы поместья. Едят они что угодно, но предпочитают свежатинку. Должно быть, эти полуразумные твари еще помнят, как были людьми. Они стесняются своего уродства и держатся в тени, стараясь не попадаться на глаза. Герцогини будут недовольны предстоящим уловом. Инзела и Сангра вкушают кровь исключительно невинных дев: считается, что это продлевает молодость и очищает тело. Зачем вампиру беспокоиться о старении, Коэрсея не понимала, но воля хозяек – закон. Необычный шум заставил слуа остановиться. – Кто здесь? – спросила она, оглядываясь по сторонам. Гоша остался сзади, остальные не должны находиться в этой части сада, да и шумят Гости совсем по-другому... Под деревом стоял человек с бледной кожей и заплывшими глазами. – Неужели Даран намусорил? – удивилась Коэрсея, подходя к мертвецу вплотную. Странно. Управляющий обычно аккуратен во всех вопросах, да и охотиться не его очередь... – Ой! – только и успела вскрикнуть слуа, когда труп бросился на нее. Девушка легко увернулась от атаки и щелкнула пальцами – мертвецу разнесло голову. В саду не обязательно убирать за собой – гости все подчистят. Коэрсея поднялась с земли и отряхнулась. Все обитатели поместья «одной Тьмы» и низший «родственник» ни за что бы не напали на нее – сил бы не хватило. Откуда же тогда взялся труп? – Камилла! – осенило слуа. Это хоть что-то объясняло, правда, все равно не имело смысла. Зачем мусорить, пусть и на чужой территории? Мало им Темного года? Кровавый не пощадил собственную свиту – если он узнает про «мусор»... ух, даже лорд его боится. * * * – Позволь узнать, для чего ты отправилась в Бренор, Камилла? – поинтересовался Алудан, нарочно мягким тоном. На коленях лорда лежала девушка, еще живая, но судьба ее была уже предрешена: жертва в сознании, но не в силах сопротивляться. Вампир смаковал ее, как бокал вина. Не то чтобы хозяин замка запрещал покидать подопечным свои владения, но Бренор – это чужая территория. – Одна из наших деревень была заражена Тьмой, господин, – ответила Эйвенхорт. – Клариса зачистила ее. След привел нас на территорию лорда Сулу, а если точнее – в его сад. – Зачем Сулу нарушать договор? – нахмурился Алудан.
* * * Морщинка. Еще одна. И еще… Святые братья, да сколько же их! Умруны совершенно истощили ее. Ох, если он увидит ее такой… Но нет, нельзя творить ритуал слишком часто: нужно дождаться хотя бы седины, иначе она рискует кончить так же, как этот идиот – Пелагиус. Старый храм Тэндалы был разрушен вместе с Империей, и теперь обряд омоложения чреват… некоторыми сложностями. Нет, здание осталось – изменилась магия места. Такое сооружение просто не может существовать на Дне. Вот, казалось бы, дурь должна была выветриться из головы давным-давно, сменившись мудростью и опытом, но обновленное тело каждый раз заставляет вновь переживать юность. – Хорошо вампирам, – вздохнула Яжури, отворачиваясь от зеркала. Впрочем, любой плюс всегда раскладывается на два минуса. Но далеко не каждая пара последних дает положительный результат. Остается только научиться подбирать минусы друг к другу. Автор: Екатерина Толстова
|
