|
Искалеченный чудовищным магическим ударом мир медленно и страшно умирал. От истерзанной огнем черной земли поднимался легкий пар. Искривленные останки деревьев – все, что осталось от некогда могучего леса – протягивали к гротескно багровому небу перекрученные мукой ветви. Под ними вповалку лежали тела эльфов – живых, полумертвых, мертвых, да так, что не разберешь, где кто. Кто-то стонал, откуда-то доносился безумный смех – сознание, как и материя, не выдерживало хаоса переплетенных миров. Через поле кошмарного поражения медленно шла девочка. Обожженные черные с неожиданными золотыми прядями волосы наполовину скрыты пропитанной кровью повязкой, в голубых глазах – страх. Отчаяние. Пустота. – Простите меня... Пожалуйста, простите меня... – безостановочно шепчет она. * * * С высокого холма им открылась величественная равнина, покрытая от края до края густым лесом. – Чащи Пиримини, госпожа. Мы добрались, – Таэллос повернулся к Вейде и окаменел, увидев, как по ее щекам текут слезы. – Ваше Величество?! – телохранители обступили девушку, не понимая, чем вызвано ее отчаяние. Они этого не замечали, но лесной покров содрогался от боли. Прохладный ветерок разносил вонь гниющего заживо леса, пораженного отвратительной язвой. И пусть источник заражения находился за десятки лиг, Вечная чувствовала его так же ясно, как если бы он был прямо перед ней. – Какой ужас! – прошептала Вейде. Ее спутники обменялись настороженными взглядами: они не видели опасности, но, тем не менее, она была. – Может, лучше вернуться? – осторожно поинтересовалась Рихса. – Нет, – неожиданно резко ответила Вейде, – мы должны найти их. Отряд продолжил путь к скрытой обители ренегатов. От Владыки Гиуэля они знали лишь об их существовании, но где конкретно искать? Впрочем, по прошествии двух дней телохранителей обеспокоило другое: лес был пугающе тих. Очень мало животных, легкий ветерок неслышно колыхал ветви, под широкими зелеными кронами стоял удушающий и затхлый холод. – Деревья молчат, – Эльсар положил руку на ствол дуба, – они напуганы, буквально трясутся от страха. После того, как отряд ступил на землю погибшего эльфийского королевства, Вейде замкнулась в себе. Опустив голову, она с мрачной решимостью шла к одной ей видимой цели. Телохранителям оставалось лишь строить догадки о произошедших здесь изменениях. – Чем дальше мы заходим, тем хуже становится, – Таэллос покачал головой, глядя на улепетывающего из лесной чащи зайца. Лес не знает понятий «далеко» или «близко», ползущий из глубин ужас заставлял трепетать каждое дерево, каждый лист – не важно, на окраине или в сердце. Лес постепенно пустел, стихали голоса животных, но другой звук становился всё громче и отчётливее: стон. Вечная почувствовала это сразу, а теперь начинало пронимать и ее спутников. – Лес болен, – внезапно заговорила Вейде, – он умирает.
От неживого голоса Вечной у телохранителей холодок по спине пробежал. Таэллос и Рихса вопросительно посмотрели на Эльсара: такое вообще возможно? Старый маг, до сего момента полагавший, что знает о Лесе и его волшебстве все, лишь беспомощно развел руками. Через сотню шагов Вейде внезапно остановилась. – Здесь. Телохранители недоуменно оглянулись: ничего особенного. Тропа – эльфийская, для взгляда случайно забредшего человека совершенно незаметная – продолжала виться между пугающе измененными деревьями. – Госпожа? – осторожно поинтересовался Эльсар. – Она идет сюда, – непривычно сухо ответила Вечная. Таэллос напряг чуткий слух, но незнакомцы были ещё слишком далеко. – Что это ещё такое? – Рихса поморщилась. Воздух наполнял смрад, едва уловимый в начале путешествия, и всё более отчётливый теперь,. – Когда болеет лес, плохо становится не только деревьям. Заражаются все его обитатели, – голос златовласой владычицы пугал. – Пахнет, как будто…, – начал лучник. – Смертью, – закончила Вейде. * * * Свет в этом доме неугодный гость. Каждое окно прячется за покровом плотных штор, не пропускающих сквозь себя ни единого лучика. Но ночью солнца нет и ставни нет-нет, да и распахиваются навстречу прохладному ветерку, или зимнему морозу, или дождю, или зною… Если запереться в доме, он становится похожим на большой гроб, а мертвецов почему-то всегда порывает выбить крышку. – Что, пользоваться дверями тебя тоже придётся учить? – меланхолично поинтересовался Бруно. Шиба поднялся в комнату, в которой лорд ещё недавно принимал Бер-Кун, через окно. Ирисар сидел в тени, полоска света едва не касалась его ног. Снаружи пахло утром, цветами, пшеницей… покоем. – Солнце не ранит тебя? – спросил вампир, нарочно добавив в голос удивлённой интонации. Выглядело это крайне искусственно, но давало возможность собеседнику лучше понять вопрос. Полуночник соскочил с подоконника и обернулся навстречу восходящему светилу. Яркие лучи больно резанули по глазам, заставив эльфа заслонился рукой. – Мне неприятно, – попытался Шиба описать свои ощущения, – больше, чем раньше, но я могу терпеть. – Забавно, – отозвался Бруно, вновь проваливаясь куда-то в омут своих мыслей. – Они… ушли? – спросил полуночник. – Да. Тебя больше не будут преследовать. – Но вы чем-то обеспокоены. – Времена меняются.
* * * «Да что этот вампир может знать? Ничего!». Под сенью родного леса страх, навеянный чужой мощью, прошёл, уступив место гневу. Бер-Кун злилась, не понимая, что злится на себя. «Отступитесь, или нарушится порядок вещей», – вспомнились слова слепого хранителя: «Это бесполезно. Он умрет. И места в новом будущем не будет ни вам, ни нам». «Ты тонешь во Тьме», – вспомнился тихий голос вампира: «вскоре она поглотит тебя, и ты перестанешь существовать». «Научись «дышать под водой»». Оставались неясными мотивы кровососа. С чего это вдруг Бруно Ирисару помогать им? – Владычица, – вдруг окликнул магессу кто-то из свиты. – Что тебе?! – прорычала Бер-Кун, недовольная тем, что её отвлекли от мыслей. – Здесь недавно прошли трое или четверо, эльфы. – Кто-то ещё покинул Обитель? – Нет, следы ведут к Куполу, не от него. Эльфы, пришедшие извне? – Должно быть, кто-то из ушедших выжил, – попыталась успокоить кошка, прежде всего себя саму. * * * Незнакомцев оказалось четверо: седовласый маг, лучник, юная волшебница с удивительно бледной кожей и голубоглазая девочка с ярко-золотыми волосами. Кто-то из сгинувших последователей Гиуэля? Нет, слишком заметны, она бы их помнила… – Кто вы? – высокомерно бросила Бер-Кун. – Откуда взялись и зачем пришли? Немного демонстрации силы и власти не повредит. Женщина-кошка гордо подняла голову и попыталась выпрямить спину, скрывая мелкую дрожь от тяжелого усилия. Впрочем, ее свита не смогла и этого. Позор… Бер-Кун не успела закончить мысль. Поглощенная своими тревогами, она на миг выпустила незнакомцев из внимания, и потому пропустила тот момент, когда лучник неуловимым движением растянул тетиву лука, а волшебники произнесли первые слова атакующих заклятий. Холодно блестел наконечник стрелы. Пропитанный магическим ядом – его не остановит ни сталь, ни волшебство. Разве что эльф промахнется. С десяти шагов. В другой момент Бер-Кун даже посмеялась бы над таким предположением. Но не сейчас, когда эта стрела недвусмысленно смотрела ей в лицо.
В руках бледной волшебницы плясала молния. Злая, разрушительная сила, ничуть не похожая на утонченные заклятья эльфов, обращающиеся к Природе. Полная противоположность, созданная исключительно для уничтожения. Больше всего похожая на… да, на агрессивную магию людей. А старый маг плел что-то родственное их исконному волшебству, но при этом – безумно запутанное и головоломно сложное, словно ручеек, пляшущий в переплетении корней многочисленных деревьев, и блики солнца, прорывающиеся сквозь широкие листья, трепещущие под легким ветерком… Бер-Кун невольно отступила на шаг. Сила, вложенная в незнакомое заклятье, пугала. Когда маг спустит эту мощь с цепи, от нее и ее спутников не останется и пепла. И с пугающей ясностью Бер-Кун поняла, что гости видят в ней не Владычицу или даже просто эльфийку, а мерзкое чудовище, которое требуется уничтожить – быстро и без жалости. Она не ошиблась. Среди ушедших с Гиуэлем не было никого, сравнимого по силе с незнакомцами. Но, задери их Сумрак, откуда они взялись? На Ангхейме было лишь одно государство эльфов – Зеленый Дом. Получается, нашлось и другое – возможно, какие-то отступники, покинувшие Чащи Пиримини многие века назад и поднабравшиеся силы за это время. Тогда ее долг – любой ценой подружиться с «дальними родственниками» и показать, что именно она – точнее, Эштанги, конечно, – подлинный Владыка эльфов… С удручающим опозданием свита попыталась заслонить ее от незнакомцев, но Бер-Кун решительным жестом приказала им оставаться на местах. Если дойдет до драки – их сметут, даже не заметив. Сейчас нужны слова. – Меня зовут Бер-Кун. Я – Владычица этого леса. Она пыталась говорить твердо и уверенно, не обращая внимания на смерть, смотрящую ей в глаза. Быть Владычицей – и вести себя соответствующе – ее единственный шанс. Вряд ли они вчетвером – даже втроем, девчонка не в счет – пришли воевать. – С кем имею честь говорить? – ей стоило немалого труда добавить в интонацию вежливости. Но более сдержанная тактика принесла плоды – опасная троица немного расслабилась, а беловолосая волшебница даже мельком оглянулась на девочку. Бер-Кун слегка нахмурилась – значит, эта златовласая красавица, с понурым видом прячущаяся за спинами остальных, главная, а остальные – ее телохранители? Странно… И тут девочка неожиданно подняла голову, словно приняв какое-то важное решение, и уверенно направилась к Бер-Кун, не обратив внимания на испуганный вздох своих спутников. Безоружная, не защищенная чарами, она остановилась на расстоянии вытянутой руки от кошки. Всего один взмах тяжелой когтистой лапы… – Я очень виновата перед вами, – в голубых глазах блестели слезы, – из-за меня вам приходится терпеть эту боль. Подобное заявление так обескуражило магессу, что она забыла все заготовленные речи. Что тут вообще происходит? – Но ваш лес болен, – слёзы улетучились, осталась только холодная, пугающая уверенность, – вы не оставили мне выбора. Реальность вздрогнула. Вейде – это имя словно само собой появилось в голове Бер-Кун – вдруг перестала походить на ребенка, и окружающим явилась её истинная сущность: Великая Вечная. Греющее душу тепло, словно вернулся домой после долгого путешествия, покой и умиротворение – вот что нес свет, исходящий от нее. Легкомысленно игнорируя приближающуюся осень, под ногами распускались невиданные цветы, зеленели травы... Вейде походила на маленькое светило, спустившееся на землю.
Бер-Кун прикрыла глаза ладонью. Быть может Тьма, в которой она увязла, холодная и сырая, как болото, а свет Вечной нёс такое желанное тепло, но каким-то звериным чутьем магесса понимала, что её эти лучи не согреют: ласковые к лесному народу, они стали бы беспощадной смертью для нее, и даже для Пиримини. – Она хочет разрушить Купол! – догадалась кошка. Надо сражаться… Вейде сделала маленький шажок вперед, и Бер-Кун рухнула на колени, раздавленная чудовищной аурой стоящей перед ней… язык не поворачивался назвать это существо эльфийкой. Словно весь Лес, все до единого эльфы обратили на кошку свой укоризненный взор. Сражаться? Бер-Кун не могла даже просто поднять лапу! И в этом не было ничего удивительного: стоявшая перед ней была истинной Владычицей. * * * Знание будущего не дает никакой силы или власти – только боль и одиночество. И уж конечно, не позволяет исправить ошибки прошлого. Девочка с нитями золотых волос останавливается перед привалившимся к камню эльфом, в чьих невидящих глазах навечно застыло отражение ярости пламени иных миров. Она склоняется, осторожно отводит в сторону прядь рыжих волос и берет его лицо в ладони. «В тот день, когда будет нарушена традиция и рухнет установленный порядок, придет конец Зеленому Дому. И рухнет трон. И прольется кровь. И засияет Зеленая звезда. И дети леса покинут Чащи Пиримини, а последний Владыка поведет их по пути, который укажет звезда, пока не обретут новый дом». Он не слышит ее слов. Но запомнит их. Автор: Екатерина Толстова и Фёдор Корнилов
|
