В зале Большого Турнира пахло розами – Марил де Конт только что лично отобрал и отослал тридцать корзин этих воистину королевских цветов своей новой пассии, Ферагунде, маркизе де Бриан, средней дочери правителя вассального Бренора.

Герцог Ливора пребывал в отличном расположении духа. Игривая и жеманная кокетка Ферагунда, получив розы, окончательно потеряет голову и уговорит своего мрачного и туповатого отца отпустить ее в Ливор на ежегодный праздник Розового лепестка. Повод найдется, в этом Марил де Конт не сомневался. Женщины типа Ферагунды всегда чрезмерно инициативны, если дело касается отношений с богатыми и знатными мужчинами. Собственно, именно это их и губит – замуж таких берут с неохотой. Гарантий, что жеманницы, примерив обручальное кольцо, не продолжат свои изыскания, стремясь попасть в поле зрения еще более весомых фигур, нет никакой, а для настоящего ливорца нет большего позора, чем носить на голове ветвистые рога.

На беду, двенадцатому герцогу Ливора Марилу де Конту нравились именно такие женщины – веселые, отчаянные, глуповатые и одинаково азартные до альковных игрищ и закулисных интриг, иногда приводивших их на трон, но гораздо чаще - на плаху.

«Или в гарроту», - подумал герцог, разглядывая высокие своды зала Большого Турнира, украшенные шпалерами с изображениями сцен охоты и битв. Ниже шпалер висели портреты предков – Ливорские герцоги вели свой род от горских племен с Закатных увалов. Давным-давно длинноволосые вожди горских кланов, собрав вместе свои дружины, ударили по ненавистным обитателям равнин в долине реки Ливор. Что за люди жили на берегах этой полноводной реки, чьи руки возделывали тучные нивы на плодородных почвах Поливорья – этого никто никогда не узнает. Летописи кланов, хранящиеся в библиотеке дворца, смутно повествуют лишь об отголосках каких-то конфликтов с равнинниками. То ли предки де Конта повздорили на торжище с рыбаками, то ли землепашцы обидели и обманули честных охотников с увалов, доставивших на торг шкуры снежных барсов... Впрочем, разве сейчас это важно? В любом случае все закончилось так, как закончилось: горцы разорили селения, убили всех мужчин, мальчиков, стариков и старух, а женщин и девочек взяли в свои семьи вторыми и третьими женами. Так исчез целый народ, а спустя несколько десятков лет, после того, как горцы приняли веру в Огеора и Омеора и показали зубы, повоевав с Хамматским королевством, появилась сперва Ливорская марка, а затем могущественный король-колдун Хаммата даровал замирившимся предкам Марила де Конта герцогский титул.

^{Марил Де Конт | Художник: Екатерина Максимович}

Где теперь Хаммат? Где его кичливые короли вместе со своей злой магией? На месте королевства раскинулась бескрайняя пустыня, там не живут даже кольчатые гады и членистоногие скорпионы. Лишь ветер катает по песчаным холмам коричневые черепа да дрожат над ними миражи.

Мысли де Конта вернулись к Ферагунде. Он видел девушку только один раз, на Главном зимнем бале, но ему запомнились белые плечи, полные быстрые руки, смеющийся рот и жгучие, манящие глаза. Воображение искушенного в любовных делах трижды вдовца дорисовало остальное, и герцог плотоядно улыбнулся.

Ферагунда сама войдет в его в спальню – в этом у Марила де Конта не было никаких сомнений. Но на этот раз он обойдется без венца, а девушке вполне будет достаточно статуса фаворитки. Четвертый брак – это слишком даже для такого уважаемого и богатого правителя, как герцог Ливорский.

Марил де Конт двумя пальцами взял со стола золотой колокольчик, позвонил – тут же из неприметных ниш в стенах зала Большого Турнира тенями возникли вышколенные слуги. Они быстро сервировали небольшой мраморный столик и так же бесшумно удалились.

Герцог уселся в мягкое кресло, обитое темно-красным бархатом, посмотрел сквозь ажурный переплет окна на розовые скалы, нависшие над Ливорской бухтой, подхватил высокий фужер с изысканным айнским, единственным в Ангхейме вином, которое имеет три вкуса. Первый глоток айнского слегка обжигает небо и щиплет язык, он сладок, прян и хмелён. Второй глоток шипуч, весел и бодрит почище ледяного горного ветра. Третий дарит покой, негу и уверенность в своих силах. Рецепт приготовления «Вина владык», как еще называют айнское, был создан морскими эльфами тысячу лет назад. Тогда на запад от залива Айн существовал огромный остров с горами и лесами, который и населяли морские эльфы. О чудесах и удивительных созданиях этой безвестной земли герцог почти ничего не знал – отчего-то еще до рождения пращура всех горцев Великого Охотника эльфийский остров ушел под воды Великого Закатного океана. От него сохранился крохотный клочок суши, одинокая  скала, по склонам которой ползли вверх виноградные плети. На острове жил эльф, наверное, единственный морской эльф в Ангхейме. Ему было больше двух тысяч лет. Он и делал удивительное вино, всего сорок бутылок в год. Многие правители Ливора пытались пересадить айнскую лозу на материк, размножить ее и увеличить количество производимого вина, но все тщетно. Старый эльф говорил, что все дело в древней магии, живущей в камне. Еще он сказал, что когда лоза засохнет, свободные земли Ангхейма будут захвачены и над миром восторжествует Зло.

*  *  *

Пригубив глоток, герцог сладостно поморщился и поставил фужер на столик. Мысли его текли легко и свободно: «Зло – это всего лишь фигура речи. Знак на плаще, герб на щите, вера в другой идеал. А идеал – он на то и идеал, чтобы быть некой абстракцией, фетишем, а по сути – миражом. Жизнь материальна, вот она – в бокале этого айнского, в серебристом гномьем клинке, в запахе роз и лаванды, в шелковом белье и горячих губах любовницы, в лае охотничьих собак, в звоне золотых монет… И в хрипе пытаемых пленников, в выкаченных глазах и фиолетовом распухшем языке неверной жены, удушенной в подвале замка железным ошейником-гарротой. Да, это тоже жизнь! Яростная, веселая, жестокая и сладострастная. Жизнь, в которой все получается…»

Марил де Конт упруго вытолкнул себя из кресла, выхватил короткий меч-корд с узким треугольным клином, несколько раз взмахнул им, с наслаждением слушая, как разящая сталь рассекает воздух.

«Герцоги Ливора испокон веков рождаются под счастливой звездой, - продолжал размышлять де Конт. - Вот зал, называемый залом Большого Турнира. Здесь мой предок, десятый герцог Ливорский Эдор де Шанья вступил в поединок с предводителем охорских гоблинов, прибывшим – небывалое дело! – для предъявления прав на земли герцогства».

Герцог остановился перед портретом Эдора де Шанья. Этот высокий, носатый мужчина с черной бородой приходился Марилу дядей – он был старшим братом отца нынешнего правителя Ливора, причем между Эдором и Кертисом де Контом, отцом Марила, имелась колоссальная разница в сорок лет. Объяснялась она просто – девятый герцог Ливорский женился трижды, последний раз в семьдесят лет. Его избранницей была восемнадцатилетняя сирота, дочь Буклимского барона, умершего от оспы. Она и родила старому герцогу младшего наследника.

Эдору де Шанья было сорок два, когда он взошел на престол. Спустя год случилось то, о чем хроники сообщали исключительно в превосходящем стиле: «славная победа», «беспримерная битва» и «подвиг герцога».

Король гоблинов явился в Ливор не по Северному тракту. Он прибыл не водой и не воздухом, хотя последний путь для обитателей пещер вообще невозможен – Великое Небо не выдержит такого святотатства и рухнет.

Нет, все было иначе: гоблин вместе со свитой пролез в герцогский дворец, словно крыса, через древний ход, пробитый еще первыми герцогами и соединяющийся с сетью пещер, в свою очередь сопряженных, как утверждает «Хроника герцогства Ливорского», с самим Дном.

Потайная дверца, ведущая в подземный ход, находилась в стене под гербом Ливора. Эдор де Шанья как раз пировал со своими вассалами после удачной охоты, когда она отворилась и оттуда вывалился гоблин с оскаленными клыками и шипастой дубиной, а следом за ним -немногочисленная, но хорошо вооруженная свита.

Рыцари герцога схватились за мечи, слуги – за арбалеты, но гоблины явились не умирать, а предъявлять требования. Согласно их сказаниям, в древности зеленокожий народ жил в тех местах, где ныне раскинулось герцогство Ливор. Потом король-колдун из Хаммата с помощью магии прогнал гоблинов на север, но в пещерах Охора они не забыли о покинутой родине и теперь явились требовать свое.

​ ^{Кряг | Художник: Дмитрий Храповицкий}

Переговоры были недолгими – мужественный герцог с негодованием отверг все наглые требования дикаря, и в воздухе запахло большой войной. Гоблины были не против, но мудрый Эдор предложил решить все без массового кровопролития, по-мужски.

Поединок, нареченный Большим Турниром, длился два дня. За это время было сломано семь мечей и столько же щитов, разбиты доспехи, расколоты секиры и расщеплены копья, а сами участники турнира получили множество ран. На кону стояла жизнь Эдора и свобода его подданных, ибо каждый знал поговорку – «уступи гоблину раз, а второй он сам возьмет».

Так кто же посмеет упрекнуть герцога в том, что в последнем поединке  он использовал против дикого варвара, носившего уродливое имя Кряг, отравленный клинок? Жизнь должна продолжаться, никто и ничто не вправе прервать ее течение… А посему если судьба была милостива к тебе и вложила тебя в чрево супруги Ливорского герцога, откуда ты и появился на свет и в положенный срок занял престол – бери жизнь под уздцы, как норовистую лошадь, обнимай ее, как страстную наложницу, пей ее и ешь ее, погоняй ее и верь – ты все делаешь правильно!

Герцог сделал второй глоток и засмеялся, когда множество крохотных иголочек пронзили все его тело. Смех разнесся по огромному залу, и де Конту показалось, что старинное оружие и доспехи тихонько зазвенели в ответ.

Зеленокожие, горестно стеная, утащили смертельно раненного короля гоблинов и убрались сами. Потом этот самый Кряг вроде бы выжил, но Марилу не было до дикаря никакого дела, равно как и до всех других дикарей, обитай они хоть на севере, хоть на юге Ангхейма.

Потайную дверь заложили каменными блоками, залили свинцом, а поверх оштукатуренной стены утвердили иссеченный щит Эдора де Шанья – в знак того, что герцог защитил свои владения и своих подданных.

*  *  *

Двенадцатый герцог Ливорский был достойным наследником своих славных предков. К тридцати четырем годам он успел не только похоронить трех жен, но и дважды повоевать с жителями Золотого берега, присоединив к территории герцогства несколько ленов, правители которых вынуждены были под страхом разорения земель и истребления подданных принять вассальную присягу.

Когда начался прорыв Дна и легионы Темного лорда ступили на поверхность, Марил де Конт состоял в союзнических отношениях со всеми крупными державами Ангхейма. При этом герцог совершенно не удивился, когда к его дворцу прибыло посольство Тьмы, которое возглавлял сам Погонщик мрака, Гаситель жизней, Губивец и Клинок ужаса – под такими прозвищами Зул-Баал был известен на западе Ангхейма.

​ ^{Зул-Баал | Художник: Анна Игнатьева}

Два правителя совещались не долго, и итог этой встречи оказался совершенно иным, нежели итог рандеву Эдора де Шанья и короля гоблинов. Марил де Конт и Зул-Баал кровью скрепили договор о вечной дружбе и взаимопомощи. Герцог легко перешел на сторону Тьмы, но потребовал ответных услуг – Темный лорд должен был признать весь Золотой берег владениями ливорских герцогов и помочь с войсками, если строптивые жители тех благодатных мест откажутся подчиниться.

Марил де Конт честно выполнял взятые на себя обязательства – он не выступил на подмогу Братству, под благовидным предлогом отказал в помощи Зеленому трону и буквально неделю назад пропустил через свои земли орду гоблинов во главе с королевой Вудли. По слухам, эта странная женщина, именуемая Великой Матерью всех гоблинов, приходилось тому самому Крягу родной дочерью, но де Конт не верил этим россказням – согласно им получалось, что Кряг прожил после поединка с Эдором де Шанья не менее пятидесяти лет, будучи уже далеко не молодым гоблином.

Вудли присылала к де Конту послов и предлагала встретиться, чтобы обсудить совместные действия против эльфов и Братства, но герцог уклонился от встречи, хотя его доверенные лица докладывали, что королева зеленокожих неожиданно оказалась хороша собой.

Герцог рассуждал просто: «Договор с Тьмой – это взаимное дело Дна и Ливора. Его никто не видел и не увидит. Победит Зул-Баал – я получу Золотой берег. Победит Братство и эльфы – Ливор ничего не потеряет. Эта Вудли наверняка хочет, чтобы я отправил латную конницу на юг, покорять торговые области Чиннаха и Ниль-Сорга. Конечно, с одной стороны заманчиво раздвинуть пределы Ливора до Мертвого кряжа и залива Шин-ду, но с другой – нужно помнить, что обжорство всегда ведет в могилу, тогда как умеренность – к долгой и спокойной жизни. Нельзя есть больше, чем вмещает твой желудок, это нехорошо, а что нехорошо для меня, то нехорошо и для Ливора. Не должно правителю претендовать на земли, которые он не сумеет впоследствии удержать. Да и жизни моих латников еще пригодятся, когда после войны найдутся какие-нибудь желающие проверить, не затупились ли у них клинки. А таковые обязательно найдутся…»

Додумать герцог не успел – мощный удар потряс зал Большого турнира. Щит Эдора де Шанья раскололся надвое и его половинки с грохотом упали на отполированный мраморный пол.

Марил де Конт видывал в своей жизни всякое. Пресытился ею и был уверен, что никто и ничто уже не сможет его удивить, но когда цветная штукатурка стены пошла трещинами, потом и вовсе обрушилась, а открывшаяся взору свинцовая пластина лопнула и из дыры показалась уродливая голова старого, как смерть, гоблина с оскаленными клыками и шипастой дубиной в руках, челюсть герцога отвисла, точно у деревенского паренька, впервые увидевшего на ярмарке бородатую женщину. Родовые предания оживали буквально на глазах у де Конта и он так поразился этому факту, что даже забыл про колокольчик.

Гоблин выбрался из дыры и прошелся по залу, царапая пол своей исполинской дубиной. Был он на две головы выше Марила и, несмотря на возраст, выглядел устрашающе. «Как это дядя Эдор сумел справиться с ним простым мечом, пусть и отравленным?», – мелькнула где-то на самом краю сознания герцога одинокая мысль.

Остановившись напротив де Конта, гоблин поправил на шишковатой голове золотую корону, блеснул красными глазками и прошамкал безо всякого пиетета:

- Это ты что ли сынком Эдора будешь?

Марил де Конт насупился – он не терпел фамильярностей ни от кого и даже жен заставлял именовать себя полным именем – выставил вперед левую ногу, положил ладонь на рукоять меча и сердито ответил:

- Герцог Ливорский Марил де Конт. Кто вы и по какому праву вломились в мои покои?

- Твои!? – прохрипел гоблин, выпучил глаза и захохотал, тут же, впрочем, сорвавшись на кашель.

Откашлявшись, он бесцеремонно рухнул в любимое герцогское кресло, жалобно заскрипевшее под ним, утвердил между босых когтистых ног дубину и веско сказал:

- Если бы не мы, гоблины, пас бы ты овец на Закатных увалах, понял, герцог?

Марил де Конт никогда не был дураком. Задумчиво пощипав напомаженную бородку, он в свойственной ему дипломатической манере не то сказал, не то спросил:

- Я чего-то не знаю… Но это мы обсудим после. Вы, если не ошибаюсь, король Кряг?

- Бывший король… - прохрипел гоблин. – Или король на покое, если угодно… Но пришло время тряхнуть стариной! Моя дочь Вудли – ты слыхал о ней – так вот она…

- Одну минуту, Ваше Величество, - Марил де Конт вспомнил о колокольчике. – Вы, как я понимаю, устали с дороги? Не угодно ли поесть, выпить и обсудить все ваши…

- Наши! – рявкнул гоблин.

- Хорошо, наши проблемы за чашей доброго ливорского? – закончил герцог.

- Нальешь айнского, не обеднеешь, - проворчал Кряг. – Тьма с тобой, давай перекусим. Я буду кабаний окорок, десяток фазанов и два арбуза – почки шалят.

​    

*  *  *

Спустя два часа, во время которых Марил де Конт узнал немало интересного и отвратительного о своих предках, а от кабанятины и фазанов остались обглоданные кости, король гоблинов отбросил в сторону последнюю арбузную корку, сыто рыгнул и откинулся на спинку кресла.

- Слышь, герцог, - сказал он, отдуваясь и вытирая жирные пальцы о скатерть, - ты уже понял, что должен мне. Это кровный, родовой долг, его нельзя выкупить или передать. Я рассказывал тебе, что твои предки наняли гоблинов, чтобы захватить эти земли и платой была ответная служба. Шестьдесят с лишним лет назад я явился к твоему… кто он тебе был? Дядя? Ну вот, к твоему дяде и потребовал оказать одну услугу в качестве уплаты долга. Он тогда уговорил меня принять золото и драгоценные камни, потому что не мог – или не захотел – помочь. Плата была выдана мне при условии, что долг за вашим семейством сохраняется.

- То есть никакого поединка не было… - опять не то спросил, не то уточнил де Конт и задумчиво пощипал бородку. – Так-так-так… Ваша история, милейший Кряг, признаюсь, позабавила меня, но без документального подтверждения…

- Да на, подавись, рыбья кровь! – раздраженно воскликнул гоблин и швырнул на стол лист старого, желтого пергамента.

Герцог быстро схватил его, развернул, побежал глазами по строкам. Спустя минуту он вернул документ Крягу.

- Что ж, все верно. Хорошенькую свинью подложили мне мои славные предки. Чего же вы изволите хотеть, милейший?

Король гоблинов поправил корону, огляделся по сторонам – не подслушивает ли кто? – подался вперед и страшным шепотом произнес:

- Надо так поссорить гномов и гоблинов, чтобы я снова вернулся на трон!..

Автор: Сергей Волков

​

​​