|
Утреннее солнце тонкими лучами продиралось сквозь переплетение ветвей и яркую зелень листьев. Щебетали проснувшиеся птицы. Легкий ветерок играл кронами деревьев. Ворошил их, как легкая женская рука ворошит волосы любимого мужчины. С высоты граничного утеса, возвышающегося над лесом, наблюдать за играми ветра было особенно приятно. Было в этом что-то такое завораживающее. Впрочем, ветер играл не только с природой. Ангешти, старший сын владыки Эльгашта, тряхнул головой, откидывая, упавшую на лицо светлую прядь и повернулся к своему порученцу. – Хорошее утро. Слишком хорошее для… – Ангешти осекся.
– Ваше высочество, я не желаю вас понимать. Ангешти грустно улыбнулся и смолчал. Не надо ничего понимать. Все и так понятно. Они проиграли проклятым гномам несколько битв подряд и отступили к граничным утесам, по которым проходила изначальная граница эльфийских территорий. Отступать до этого места, значило проигрывать и отдавать захваченные эльфами территории. Отступить дальше означало пустить врага в Зеленый Дом. А это было позором для Ангешти и как для военачальника и тем более как для принца правящей династии. Старший сын Эльгашта знал, что отсюда у него два пути: или победоносный путь вперед, или иной – к духам великих предков. Отступить Ангешти не мог. А в победу принц не верил, хотя о том не догадывался даже ординарец. Потому оставалось наслаждаться последним утром и готовиться к встрече с предками. Смерти принц не боялся. Порученец сощурился и указал рукой вперед, на подножье граничного утеса. Туда, где шевелилось под легким дыханием ветра зеленое море леса. – Гномы! Гномы идут, ваше высочество. Следом за ординарцем врага увидели и другие. С левого фланга, нарушая тишину и перебивая птичьи трели, зазвучал боевой эльфийский рожок. С правого отозвался другой. Дружно зазвенели тетивы, и на гномов со всех сторон посыпались эльфийские стрелы. Место для боя было выбрано удачно. На открытом пространстве гномы оказались как на ладони. В лесу, куда торопилась отступить часть войск Туррилла Кайнасского, они так же уступают эльфам. Строй сломался. Гномы спешно перегруппировывались. Сбивались в группы, закрываясь щитами. Они определенно уступали эльфам. Беда была только в том, что эльфийские стрелы точно также уступали гномьей броне, кованым щитам и доспехам. Расчет был верным, вот только лучшие эльфийские стрелки против закованных в латы крепышей оказались практически бесполезны. – Чудесное утро, – тихо произнес Ангешти, – Приступим. Его услышал только ординарец. Принц обнажил клинок и ринулся вниз по склону черного граничного утеса. * * * Бер-Кун злилась. На себя, на весь Эльгаштов род, на живых и на мертвых. Желтые глаза светились недобрым огнем. Кто хорошо знали женщину-кошку, понимали, что такой взгляд не сулит ничего хорошего. Посланник мчался к ней через леса от граничных камней до Зеленого Дома без сна и отдыха, чтобы передать весть, за которую стоило бы оторвать голову на месте. Старший сын владыки Зеленого Трона принц Ангешти – мертв. – Я хочу знать, – нарочито мягко произнесла девушка, – как это случилось.
Эта мягкость тоже не обещала ничего хорошего знающим людям. Но посланник Бер-Кун не знал, а оттого подвоха не заподозрил и даже немного расслабился, купившись на ласковый голос. – Принц все рассчитал верно. Если б только мы воевали не с гномами. Эти низкорослые непробиваемы. Тысячи стрел впустую. А потом начался ближний бой и они нас смяли. Наши маги пытались влиять на ход битвы, но у Туррилла тоже нашлись чароплеты. Магия не спасла. – Я спросила про принца, – в голосе Бер-кун зазвенел металл. – Принц, госпожа, возглавил атаку. Он дрался как лесной дух, но проклятых гномов было слишком много. Нас разбили на голову. Принц Ангешти приказал отступать, а сам… Посланник судорожно сглотнул, видя, как напряглись мышцы когтистой лапы эльфийки. – А принц, – поторопила Бер-Кун. – Он остался, госпожа, он и его порученец. Они бились до последнего. – Они могли спастись. – Нет, госпожа. Я видел, как ординарца его высочества подняли на копьях, когда он прикрыл собой принца. Я видел, как пал принц Ангешти под ударом боевого топора самого царя Кайнаса. Бер-Кун встала. Мягкой кошачьей походкой пошла на посланника. – Ты видел, как погиб твой принц. И ты бежал. – Его высочество сам приказал… – промямлил эльф испуганно. – Ты бросил своего принца. Твой принц мертв, а ты сбежал. Эльгашт знает? – Н-нет, госпожа. Я принес эту весть вам, а не Владыке. Мне нет хода в Зеленый Дом. Бер-Кун остановилась на расстоянии вытянутой руки от гонца, принесшего недобрую весть. – Твой принц сражался рядом с тобой и погиб, какое право ты имеешь жить? Лапа женщины-кошки метнулась неуловимым смазанным движением. Посланник схватился за рваную рану на горле. Захрипел, пуская кровавые пузыри и рухнул к ногам знатной эльфийки. Задергался в мгновенно набежавшей луже крови. Бер-Кун отступила, вернулась на место и присела в задумчивости. Игра была проиграна. Расклад не задался с самого начала. Сперва эта история с зеленой звездой и глупыми сказками про спасителя эльфийского трона. Затем смерть Эн-Тальмеша. Она ставила на этого эльфа, он был единственным в окружении Гиуэля, через кого можно было доставать нужную информацию и пытаться хоть как-то воздействовать на рыжего выскочку. Но Эн-Тальмеш погиб. А теперь погиб и Ангешти. Старший сын Эльгашта был воином. Благородным. Прямым, резким и надежным, как меч. Он не был создан для интриг и придворных игр. И он доверял Бер-Кун. Но эта честность и благородство сыграли с принцем и его кукловодом злую шутку. Честность погнала Ангешти в бой. Благородство и долг воина не позволили ему отступить за граничные утесы. Теперь Бер-Кун кусала локти. История с зеленой звездой и претензиями мелкого выскочки на трон усложняли ситуацию, но не делали ее безнадежной. Смерть старшего сына Эльгашта сводила на нет все многолетние старания. Ангешти погиб. Таким образом Бер-кун лишилась главного козыря. Сейчас ей оставалось только пойти и «подружиться» с рыжим отпрыском Владыки Зеленого Трона. Или… Бер-Кун ухмыльнулась. Оплакивать благородного принца дело дурное. Мертвые остаются в прошлом, думать надо о живых. Игра была проиграна, наступало время начинать новую игру. * * * Дурные вести пришли в Зеленый Дом к вечеру того же дня. Тело принца Ангешти доставили на третий.
Владыка Эльгашт принял весть о гибели старшего сына стоически. Ни единый мускул не дрогнул на лице старика, и голос звучал так же крепко. Только черты, кажется, заострились и морщины сделались как будто глубже. Но ни единый эльф при дворе не увидел слабости Эльгашта. Владыка Зеленого Трона продолжал вести дела с того вечера, как узнал о смерти Ангешти и до того дня, когда тело принца внесли в Зеленый Дом на окровавленном плаще. Поклониться павшему принцу пришли даже те, кто недолюбливал Ангешти при жизни. Такого столпотворения Зеленый Дом не помнил со дня коронации Владыки Эльгашта. Бер-Кун тоже была здесь. Но в первые ряды не лезла. Незачем. Женщина-кошка пристроилась в сторонке и наблюдала. Тело Ангешти пронесли в центр тронного зала, опустили на землю. Дальше все было скучно. Обряд прощания с ушедшим Бер-Кун знала наизусть. Вокруг тела принялись плести заклинания семь магов из семи разных школ: огня, воды, земли, воздуха, жизни, смерти и времени. Эти семеро должны были облегчить путь ушедшего Ангешти к предкам. В отличие от обычной боевой и бытовой магии эта имела весьма спорный характер. Насколько работали чары и облегчали ли они последний путь, не знал на самом деле никто. Но свое весьма циничное мнение на этот счет женщина-кошка держала при себе. Глупо спорить с богами и предками. Еще глупее спорить с верой. Верой надо пользоваться, как ключом к человеческим ли, эльфийским ли душам. Эльгашт не сидел. Владыка стоял возле каменного трона и сам напоминал изваяние. Могучий старик. Бер-Кун всегда относилась к Эльгашту с невероятным уважением. Бороться с этим эльфом ей было не по зубам. Все же надо признать, что зеленые измельчали. Прошлый век был веком великих правителей и героев. Сейчас нет фигур сравнимых с Эльгаштом. Увы. С другой стороны, почему увы? Чем слабее противник, тем легче ей и ее сторонникам. Нет, не так. Ей и тем, от чьего имени она говорит. Эта придумка сильно облегчала жизнь. Придуманные «те, от чьего лица она говорит» создавали иллюзию чего-то невероятно значимого за ее спиной. «Те, от чьего лица она говорит» делали ее просто порученкой. А какой спрос с порученца? Будь на ее месте кто-то другой с амбициями, он бы наверняка выпячивал собственное Я. Бер-Кун была умнее, хитрее. Ей не нужно было громкой славы. Она не хотела звучать. Ей нужна была власть. Она хотела править. Править реально, а не номинально. В конце концов, какая разница, чей зад сидит на каменном троне? Важно, чья голова принимает решения за весь эльфийский народ. Маги закончили свою работу. Отошли от покойника. Началось прощание. Вокруг тела завертелись люди. Шуршала одежда, шелестели шаги, шептали голоса. Последними прощались близкие родственники. Подошел рыжий выскочка со своей молодой женушкой. Создалось впечатление, что мальчишка посерьезнел, повзрослел. Или это только траурная мина? Следом к телу подошел Эштанги. Средний сын Эльгашта. Склонился, шепнул что-то мертвому брату в напутствие. Последним к телу ступил сам Владыка. Эльгашт молча стоял над мертвым сыном. Долго. Дольше других. Дольше, чем полагалось по обряду. Начались перешептывания. Владыка Зеленого Трона, кажется, не слышал их. Он все так же возвышался над телом сына, а потом вдруг опустился рядом с ним на колени и положил руку на холодный лоб Ангешти. Ропот усилился. Происходящее противоречило всем традициям, но сказать об этом Владыке никто не осмелился бы. За спиной у Эльгашта возникли Гиуэль и Эштанги. Бережно взяли под руки, обвели вокруг, подвели к трону. К телу Ангешти подступили воины. Подняли плащ и под плачь и прощальный шепот понесли мертвого принца прочь из тронного зала. Эльгашт неподвижно стоял возле трона и смотрел, как за воинами, несущими покойника, выстраивается вереница придворных, как удаляется процессия. Когда последние всхлипы затихли вдали, Владыка Зеленого Трона издал странный горловой звук. Ноги Эльгашта подкосились, и он рухнул на землю. Если бы Бер-Кун задержалась в тронном зале и увидела это, она подумала бы, что время великих правителей и героев безвозвратно уходит. * * * Бер-Кун не задержалась. Да и не имела она такого права. Но никто не лишал наследницу знатного рода прогуливаться вблизи Зеленого Дома. Женщина-кошка ждала, и ожидания оказались ненапрасными. Вскоре у входа в Зеленый Дом появился Эштанги. Бледный и обеспокоенный. Волнение среднего сына Владыки наталкивало на мысль, что теперь не самое лучшее время для бесед. Но Бер-Кун решила, что лучше попасться на глаза не вовремя, чем упустить момент. – Ваше высочество. Эштанги остановился. Эльфийка склонилась в полупоклоне. – Примите мои соболезнования. – Это потеря для всего народа, – сдержанно отозвался тот. – Это тяжкая утрата, – согласилась Бер-Кун. – Но есть закон сохранения. Там, где имеет место потеря, всегда остается место и для находки. Вопрос лишь в том, кто находит. – Я не понимаю вас сударыня. – Очень просто. Те, от чьего лица я говорю, считают, что в сложившейся ситуации вы можете заявить свои права на трон. Я понимаю, сейчас не лучшее время для подобного разговора. Могу я рассчитывать на вашу аудиенцию завтра? И женщина-кошка посмотрела на принца янтарными глазами с узкими вертикальными зрачками. Посмотрела так, что отказать ей было невозможно. Она это умела. Автор: Алексей Гравицкий
|
