|
Кованые сапоги тяжелой пехоты слитно били в щебень дороги: Хрум! Хрум! Хрум! Леод, верхом на караковом жеребце, прищурившись, смотрел на проходящие мимо шеренги. Солнце лучилось в начищенном металле, отражаясь от кирас, кабассетов и морионов пехотинцев. Отточенные лезвия алебард сияли льдистой сталью, словно маленькие луны. Вились вымпелы и штандарты рот и батальонов. Время от времени гулко бухали литавры, задавая походный ритм. Хрум! Хрум! Хрум! За пехотой пошла артиллерия. Всхрапывали кони, звенели бубенцы на сбруе, грохотали колеса пушек. Пыльный шлейф повис над пустошью. Песок хрустел на зубах. Стрелки – мушкетеры и фузилеры – шли следом, прикрываясь от палящего солнца широкими полями шляп. Эти строй уже не держали, шагали вразвалочку, словно гномы, а тяжелые мушкеты и толстые фузеи с кремневыми замками держали на плечах так, будто это были какие-нибудь жердины. Леод хотел было позвать адъютанта и приказать сделать выговор командиру стрелковой бригады, но в последний момент сдержал себя. В конце концов, люди устали, а до наступления ночи нужно пройти еще несколько лиг. Кроме того, в бою стрелки всегда бились как львы, в пороховом дыму и грохоте выстрелов добыв для Братства немало побед. Незаметно солнце склонилось к горизонту, расчертив пустошь длинными фиолетовыми тенями. От скрытой за дальним лесом реки потянуло прохладой. Ворон, что сидел на ветке высохшей сосны, снялся, всплеснул крыльями и разочаровано каркнув, улетел на восток, туда, где небо наливалось ночной тьмой. Основная часть экспедиционного корпуса Братства уже прошла мимо своего командующего. Леод отмахнулся перчаткой от назойливой мухи и тут его конь вздрогнул и испуганно всхрапнул, запрокинув узкую голову. Леод сунул перчатки за ремень, оскалился: – Ну, наконец-то! Над холмом поднялся султан белого дыма, протяжно заголосил гудок, а мгновение спустя на дороге показался головной шагоход, увенчанный боевой башней с паровой пушкой. Бронедивизион догонял основные части корпуса, хотя и делал это явно медленнее желаемого. Нахлестывая коня, к Леоду подлетел заместитель командира разведывательной роты. Пыль и пот на его лице спеклись в сплошную серую корку. – Мой командор, наши разъезды на той стороне пустоши снова видели лазутчиков Темных. – Догнали? – Ушли, – разведчик в нарушение всех правил и уставов сплюнул под ноги коню. – У них не кони – волки. Да и лес там уже… – Мне нужен язык! – рявкнул Леод так, что краковый жеребец присел на задние ноги. – Мы вторую неделю… Ладно, свободен. И передай Вигиту – мне нужен язык! Разведчик приложил руку к сердцу в знак согласия, отсалютовал и умчался. Леод долго смотрел на завивающийся за ним спиралью пыльный смерч, потом тронул поводья. Шагом подъехав к головному шагоходу, он привстал в стременах и в ответ на приветствие командира бронедивизиона отвел душу, раскатав того в пух и перья за опоздание. – Вы что, хотите повторения того, что случилось на Забытой пустоши?! – проорал Леод напоследок и тут же пожалел о сказанном. Ту баталию, окончившуюся непонятно чем, он занес лично себе в минус, и как минимум не имел права упрекать в этом подчиненных. Глухое раздражение каким-то неуловимым образом превратилось в злость, и злость эта требовала выхода. Вот только разум понимал, что ни разведчики, ни командир бронедивизиона, ни кто другой из числа бойцов экспедиционного корпуса Братства ни в чем перед своим командором не виноваты. Они все, от последнего возницы до начальника штаба, тянули нелегкую солдатскую лямку, как и положено по Уставу вооруженных сил Братства. Оборвав себя на полуслове, Леод развернул коня и погнал его вдоль дороги вслед за ушедшими батальонами. Адъютанты, порученцы и солдаты эскорта, ждавшие в стороне, торопливо отсалютовали бронедивизиону и устремились за командором. Из люка шагохода выбрался старый, седоусый капрал в кожаном шлеме и очках-консервах. Указав на удаляющегося Леода, он прохрипел: – Гневался? Командир бронедивизиона, не по должности молодой, скривил в усмешке губы. – Медленно, говорит, идем. Как будто не знает, что уголь для боя экономим и дровами топим. А у дров какой КПД? Откуда скорости взяться, если котлы давления не дают? – Он не поэтому бесится, – убежденно сказал капрал. – Врага-то нет. Идем, идем, Кайнас вон уже обогнули – а где подземники, где Темные? На ловушку похоже… – Разберемся, – махнул рукой молодой командир. – Главное – это на уголь перейти. Давление дадим, тогда и мощность, и скорость появятся. А там уже пусть лезут кто угодно… С этими словами он канул в горячем чреве шагающей машины. Капрал стащил с наголо бритой головы шлем, прищурился на багровый закат и проворчал: – Много ты понимаешь – уголь, давление… Главное – это чтобы зеленые гномов сдержали и наш летающий замок починился. * * * Старый капрал почти угадал мысли Леода. Командор действительно переживал из-за того, что наносит удар в пустоту. Нет, поначалу все шло правильно и гладко, по законам мудреной военной науки. Экспедиционный корпус, сосредоточенный южнее Ваардама, должен был скорым маршем пересечь земли между Ушгараком и Кайнасскими горами, по пути нанося удары гномьим соединениями и оказывая помощь эльфийским дружинам. Выйдя к реке Сай, корпус, по плану, разработанному в Генеральном штабе Братства и одобренному лично Великим Магистром, должен был дождаться Бернхольма и атаковать основные силы Темного лорда, находящиеся, согласно данным разведки, в междуречье Норвы и Сая. Разбив подземников и загнав Тьму обратно в преисподнюю, можно было спокойно и неторопливо разбираться с ренегатами – тряхнуть коварный Ливор, вбить гномов камня в этот самый камень, для острастки пожечь гоблинские поселения на Охоре… План был неплох, и Леод искренне признал его толковым и дельным, вот только все получилось как всегда: гладко на бумаге, да забыли про овраги.
Помимо этого, довольно крупное соединение гномов действовало впереди войск Братства, карая местных жителей за поддержку каких-то повстанцев. Солдатам Леода то и дело встречались сожженные деревни и повешенные на деревьях люди. Разведчики корпуса постоянно видели лазутчиков врага, по ночам за горизонтом полыхали тревожные зарницы, но боя не было. Леод и его бойцы шли по опустошенной, разоренной земле, не встречая сопротивления. Это выматывало хуже любого, даже самого страшного и кровавого боя. Леод плохо спал. Он ворочался по ночам в походной палатке и повторял про себя строчки из одной старинной книги, читанной еще в юношестве: «Мне бы саблю да коня, да на линию огня». Переправившись через Сай, два эскадрона легкой кавалерии Братства провели разведку боем, но оказалось, что никаких войск Тьмы в междуречье нет. Темный лорд увел свои легионы и теперь предстояло выяснить – куда. Менять план в любом случае было поздно. Бернхольм, как сообщил прибывший на дирижабле два дня назад гонец, встал на крыло и через некоторое время летающий монстр должен был прибыть в заранее условленную точку, до которой корпусу оставалось два перехода. Леод хотел лично провести рекогносцировку на дирижабле, но в последний момент отказался от этой идеи, отправив вместо себя начальника штаба. Сверкающий на солнце дирижабль ушел на юг и пропал, а сегодня утром его обломки были обнаружены на берегу Сая. Первичный осмотр показал – воздушное судно было сбито, причем, скорее всего, с помощью магии. После этого на Леода навалилась странная, раздражающая слабость. Он готов был, настегивая коня, носится вдоль растянувшихся частей корпуса, ругаться, грозить, требовать, но в глубине души понимал – все это есть не что иное, как проявление слабости. Нужно успокоиться, сосредоточиться и принять какое-нибудь решение, в корне меняющее ситуацию – например, выжечь все окрестные леса, чтобы лишить лазутчиков возможности укрываться там. Или наплевать на первоначальный план, который все равно уже не выполнялся, повернуть корпус и отправиться на юг, в Чиннах. Последнее казалось Леоду наиболее правильным. Освобождение города поднимет моральных дух солдат, покажет врагу, у кого сила и даст возможность в случае затяжной компании получать подкрепление и боеприпасы морем. А встречать Бернхольм в оговоренной точке можно кавалерийскому полуэскадрону. Резко осадив коня, Леод посмотрел на уходящее за горизонт светило и жестом поманил адъютанта. – Пиши приказ по корпусу! Молодой офицер с готовностью выхватил из планшета лист бумаги, вооружился карандашом. Леод, следя за тем, как темно-красный солнечный диск погружается за густо-синюю черту горизонта, надиктовывал слова, распределяя между частями корпуса зоны ответственности во время нового марша. Закончив, Леод приказал в полночь вызвать к нему в палатку на совещание начальника разведки, командиров бригад, полков, отдельных батальонов и бронедивизиона и потребовал карту. – Ночевать будем здесь, – указал он на излучину Сая. – Пусть повара сделают плотный ужин. Солдатам выдать по чарке вина. А завтра утром – на Чиннах, к морю! И никому, даже самому себе, командор Леод ни за что не признался бы, что море влечет его главным образом потому, что именно там, где-то среди волн, туманов, рифов и течений, стоит на палубе эльфийского «лебедя» некая девушка с черными кудрями и пронзительными глазами. * * *
Воевать с откормленными купеческими охранниками Кайна не хотела. Во-первых, это не враги, во-вторых, у нее в отряде каждый человек на счету. В третьих… Да, собственно, хватало и двух первых пунктов. Однако было понятно, что миром свои суда купцы не отдадут. Поэтому приходилось действовать с позиции силы. Из мрака вынырнул кособокий мужичонка, явно из нильсоргских ополченцев, с боевым топором, который он неумело, но крепко держал перед собой. – Господин кондотьер передают, что они готовы, – сообщил мужичонка. – Ну, начнем тогда, – кивнула Кайна и потянула из ножен абордажную саблю. – Вилерм! Вперед! Купцы выбрали для ночлега пологую луговину, отороченную по краю ивняками, как плащ – мехом. Несколько шатров, затухающие уже костры, темные силуэты дозорных и громады барок, выволоченных на низкий берег. В небе перемигивались звезды, где-то на стремнине реки то и дело всплескивала рыба, а на другом берегу, в темноте, вскрикивала одинока ночная птица. Внезапно ночь взорвалась криками, лязгом железа, расцвела десятками факелов. Бойцы Кайны бежали со стороны леса, размахивая оружием. Люди кондотьера Альгамбруса рвались к баркам. Неожиданно в стане купцов затрубили буцины. Вилерм повернулся к Кайне: – Это темные! Легионеры! Его догадка подтвердилась буквально через пару мгновений – вместо увальней из купеческой охраны на партизан навалились подземники, облаченные и вооруженные по всем правилам и уложениям легионов Тьмы. Битва закипела, словно вода в котле. Среди костров и белых полотнищ шатров, на сходнях барок, во тьме и при метущемся свете факелов партизаны рубились с врагом, постепенно сжимая кольцо. Точку в этом нежданном ночном бою поставил кондотьер Альгамбрус. Он метнул ручную бомбу в самую гущу подземников. Грохнул взрыв, засвистели осколки, заорали раненные. Несколько взмахов сабель, лязг железа, стоны – и все закончилось. – Купцов сюда! – приказал Кайна. Вилерм вышел из крайнего шатра, вытирая окровавленный кинжал. – Мой капитан, никаких купцов не было. Там бумаги. Это военный караван. Они шли за припасами в Ливор. Наше счастье, что их было мало… Кайна выругалась. Кондотьер Альгамбрус насмешливо посмотрел на нее, но ничего не сказал. Собрав оружие и добив раненых врагов, партизаны принялись спихивать барки на воду. Кайна с факелом бродила среди разоренного лагеря, расстроенная и печальная. Взгляд ее упал на молодого легионера с разрубленной грудью. Рядом лежал тот самый мужичонка, что был гонцом от кондотьера. Пика легионера пробила ему шею. Мертвый подземник чем-то неуловимо походил на Леода. Кайна подняла факел повыше, рассматривая мертвеца. – Все готово! – сообщил от воды Вилерм. Кайна окликнула Альгамбруса: – Грузитесь на вторую барку! Мысли ее вновь вернулись к Леоду. Интересно, где он сейчас? Бьется с Темным лордом где-нибудь в отрогах Кайнасских гор? Или сражается с ливорцами и гоблинами у Закатных увалов? А может быть, его настигла меткая стрела или колдовская молния и тело командора уже покоится в склепе под замком Феррэйн? Кайна даже не догадывалась, что буквально в десяти лигах от нее, за рекой, в походной палатке, командор Леод в эти мгновения проводил ночное совещание. И думал о ней. Автор: Сергей Волков
|
