|
– Как высоко мы летим? – полюбопытствовал Гиуэль, глядя вниз с высоты крепостной стены.
Подобная высота вызывала единственное желание – плюнуть вниз. Но подобное развлечение мог позволить себе Гийом, наследник эльфийского трона был выше этого. Потому оставалось только вести светскую беседу. – Высота около сорока локтей, – охотно откликнулся неказистый старик-изобретатель. – Но мы можем подняться значительно выше. Значительно. И обязательно поднимемся. – Что вы скажете на это, принц? – в голосе великого магистра звучала гордость. Гуго был доволен. – Это производит впечатление. – Впечатление? Я сам скажу вам, Гиуэль. С этим чудом у Дна нет против нас ни единого шанса. Это наш главный козырь в грядущей войне. И будьте уверены, он сыграет. Словно ответом на его слова по стене волной прошла легкая дрожь. Магистр поспешно схватился за перила. – Мастер Крэм, мне кажется над плавностью хода стоит поработать, – сказал он, пряча за улыбкой недовольство. – Возможно это ветер, воздушные потоки, – пробормотал Крэм, но судя по выражению лица, старику это понравилось едва ли больше, чем магистру. – Мне кажется, – улыбнулся наследник эльфийского трона, – для главного козыря в войне этой крепости еще нужно подрасти. Вторая волна дрожи, сотрясшая крепость, вышла серьезнее. Тут вцепиться в поручни пришлось не только магистру. Гуго растерял все довольство и смотрел теперь на Крэма с раздражением. Кривая рожа старого мастера казалась испуганной. – Что за… Бернхольм затрясло. Полет потерял стройность, крепость повело в сторону. Стены дрожали угрожающе, словно летающая постройка вот-вот готовилась развалиться. – Если наследник зеленого трона кончит свою жизнь под развалинами вашей парящей хижины, это вряд ли укрепит союз между Братством и Зеленым домом, – мрачно без улыбки пошутил Эн-Тальмеш. И тут же умолк, чуть не прикусив язык. Крепость серьезно кренило на сторону. Стену трясло нещадно. Грохота распахнувшейся двери уже никто не слышал. На стену, держась за все, что можно, выбрался Васлаб. Глаза у главного инженера были перепуганными. Не глядя на высоких гостей, он бросился к Крэму. – В западном отсеке отказ трех двигателей. – Это ваша недоделка! – яростно гаркнул магистр. – Это диверсия… Крен усилился. Бернхольм выкручивало, словно он попал в невидимую воронку. Крэм решительно направился к двери. Старика шатало, словно он шел по палубе корабля, попавшего в шторм. – Папа! – Кэндра устремилась вслед за стариком. Ван дер Верт зло скрежетал зубами и тихо ругался под нос. В глазах Гиуэля загорелся нездоровый блеск. – Помнится, вы говорили, что здесь безопасно, магистр. А моя охрана сейчас бы не помешала, а? Гуго не ответил. Эльф озорно подмигнул и потянул шпагу из ножен. На запястье поспешно легла рука Эн-Тальмеша.
– Это не наша война, дорогой друг. – Ошибаешься, – тихо, чтоб слышал только эльф, ответил наследник зеленого трона и, выхватив клинок, ринулся вдогонку инженерам и грудастой охраннице. * * * В переходе между котельными, где не было видно опрокинутого горизонта, крен ощущался не так сильно и все же был весьма заметен. Магия, что оберегала от чужих глаз и ушей, позволяя быть незаметными, работала и на своих. Гномы появились неслышно и неожиданно. – Дело сделано, во имя Кайнаса, – тихо проговорил один из сподручных. – И именем великой матери, – поддержал один из гоблинов. Саннирр только кивнула. – Пора уходить, – предложил гоблин. Отправляя сюда дюжину лазутчиков, половина которых имела зеленую кожу, Туррилл назвал соратников Вудли странным словом Аргшаргарахазурхашаг. Что это значило и в самом ли деле гоблины соответствовали этому званию, приемная дочь короля кайнасских гномов не знала. Но гоблины знали толк в магии и со своей миссией справлялись великолепно. Хотя у зеленокожих случались и приступы тугодумия. – Куда уходить? Спрыгнуть и расшибить голову? Крепость должна приземлиться. – Рухнуть, – поправил один из гномов. – Приземлиться она уже не сможет. И взлетит снова вряд ли. – Значит, будем ждать, когда она… Голос кайнасской магессы потонул в грохоте и скрежете. Тряхнуло, выбивая пол из-под ног. * * * Бернхольм рухнул неудачно. Оставшуюся без части двигателей с одного фланга крепость не только накренило, но и закружило, снесло в сторону. Будь Крэм в центральном секторе, возможно, он смог бы посадить свое детище безболезненно. Но мастер торчал на крепостной стене, и это решило исход дела. Потерявшая высоту и управление летающая крепость с хрустом вломилась в лес. Это еще сильнее изменило направление движения, и завалившийся на бок Бернхольм с диким грохотом рухнул, подминая под себя переломанные деревья, обрывая свой первый полет. От этого удара вряд ли во всей крепости нашелся кто-то, кто смог удержаться на ногах. Бернхольм еще протащило по инерции, а затем летающий гигант замер. Но затишья не вышло. В западном секторе что-то хрустнуло, будто надломился хребет, и две башни просели, поднимая облака пыли. Гиуэль вскочил на ноги. Рука по-прежнему сжимала эфес шпаги. Вот только вокруг оседала пыль, а в голове отдавались далекие гулкие звуки, словно в черепную коробку набили ваты. Пыль оседала медленно. В горле першило. Тряхнув головой, эльфийский принц устремился сквозь мутную пелену вперед по коридору. За спиной загрохотали шаги. Загрохотали! Значит, слух вернулся. Рядом мелькнуло бледное лицо Эн-Тальмеша. Принц кинул взгляд назад. За спиной бежал командор Леод. Алый плащ его был сейчас невнятного цвета, светлые волосы стали грязно-седыми от пыли. * * * – Чувствую магию, – предупредил Эн-Тальмеш на ходу. И в тоже мгновение мутная пыльная пелена взорвалась криками, наполнилась тенями. – За Кайнас! – Во имя великой матери! Гиуэлю очень захотелось крикнуть в ответ, но все известные боевые кличи отчего-то забылись. А через миг забылось и все остальное. Из тумана вывалилась высоченная фигура, взмахнула рукой с тяжелым тесаком. Принц скорее почувствовал врага, чем увидел. Отпрянул – и вовремя. Удар, что должен был раскроить голову наследнику зеленого трона, прошел мимо. Гиуэль ударил в ответ. Попал. Противник вскрикнул и снова бросился в атаку, правда уже не так взвешенно. Пропущенный удар порождает эмоции, эмоции приводят к поражению. В отличие от эльфа нападавший свои чувства контролировать не умел. Ярость губит точный расчет. Эльф уклонился от еще нескольких ударов, лишь раззадоривая врага. А после, когда злость соперника перехлестнула через край, сделал выпад. Этого хватило. Клинок пронзил грудь противника. Гиуэль отдернул руку, не без труда выдернув шпагу из груди тяжелого падающего тела. И не дожидаясь пока на него накинется кто-то еще, сам ринулся вперед. Рядом продолжалась битва. Яростно размахивал саблей Эн-Тальмеш. Рубил тяжелым мечом растерявший весь свой лоск командор Леод. Время от времени вспыхивало белым и бледно-голубым. И в мутную дымку улетали сгустки холодного огня. Враги отступали, хотя их было немало. «Заманивают?» – мелькнуло в рыжей голове эльфийского принца. Но додумать он не успел. Коридор кончился. Пыльная дымка почти растаяла, открывая взору огромную залу с немыслимыми механизмами, котлами и горящими топками. Стены и механизмы словно паутина опутывали лестницы и подвесные мостки. Там, наверху, на ниточках этой «паутины», суетились инженеры и рабочие. Внизу же отступала к дальнему коридору горстка гномов и гоблинов. Невозможное сочетание. Зеленокожие и горные низкорослики ненавидели друг друга веками. Мирно находиться рядом они не могли. И тем не менее они воевали сейчас вместе против него. Гиуэль рванул вперед. Гоблины уже были возле зияющей черноты коридора. Следом отступали гномы. Один из них обернулся. Женщина! Горная магесса сложила пальцы в причудливый знак.
– За Кайнас! – взвился ее высокий голос. – Ловушка! С пальцев гномьей девки сорвался полыхающий пламенем шар. Гиуэль с удивительной отчетливостью вдруг понял, что этот шар летит ему в грудь. Время замерло, только тело осталось в том, привычном времени, и двигалось ужасно медленно. Принц понял, что не успевает ни защититься, ни уклониться. Вот и все… Перед глазами мелькнула тень. Что-то ударило, сбивая с ног, навалилось тяжело, прижимая к полу. Над головой пронеслось еще несколько огненных шаров. В стороне, где-то на краю зрения, один из огненных шаров ударился в бок хитрого механизма. Ослепительно полыхнуло. Громыхнул взрыв. Лицо обдало жаром. Грохот смешался с треском рушащихся конструкций и криками… Течение времени вернулось к обычному темпу. Гиуэль вывернулся из-под навалившегося на него тела. После падения болела спина и затылок. А через мгновение боль пронзила сердце. На руках у принца лежал Эн-Тальмеш, бледный, как смерть. Спину его разворотило и опалило магическим огненным шаром, что предназначался Гиуэлю, но он был еще жив. К горлу подкатил ком, в носу предательски защипало. – Как же ты, дружище… Эн-Тальмеш растянул губы в кривой ухмылке. Не чувствуя ничего, кроме разрастающейся боли в сердце, Гиуэль опустил раненого друга на грязный пол, поднялся и не видя ничего вокруг кинулся к тоннелю, в котором исчезли диверсанты. Глаза заволокло кровавой пеленой. В ушах оглушительно долбило сердцебиение. Мир сузился до темного провала, до узкого коридора, до спин отступающих противников. Гиуэль резко взмахнул шпагой. Коренастый бородатый противник отразил удар. Принц взревел, выпуская боль и ярость, ударил снова. И опять. Эмоция губительна, но не всегда. Иногда настоящее большое чувство перехлестывает через край, вырывается наружу, и тогда от него нет спасения. Говорят, биарги вгоняют себя в святую ярость, напиваясь отвара из дурных грибов, и становятся непобедимы. Возможно. Гиуэль думал теперь об этом в последнюю очередь. Вернее, не думал вовсе. Просто рубил, будто в этом была единственная цель его существования. – Уходите! – крикнул где-то кто-то кому-то… Кто? Кому? Он не слышал боевых кличей противников. Не слышал криков боли покалеченных рабочих, что остались в зале за спиной. Не слышал того странного звука, с каким стреляло чудное ружье пышногрудой Кэндры. Не слышал хаканья, с которым покрытый пылью и копотью Леод взмахивает тяжелым мечом. Он слышал только гулкий стук собственного сердца. И видел только кровавую пелену перед глазами и врагов. Врагов Братства, которые прервали полет мечты великого магистра. Его врагов, которые отняли жизнь у его самого близкого и, возможно, единственного друга. Теперь у них был общий враг. И это роднило наследника зеленого трона с оставшимся где-то совсем далеко позади Гуго ван дер Вертом. Выпад, еще и еще… С неприятным металлическим звуком переломилась шпага, и в руке у принца Ан-Шаля остался лишь бесполезный обломок. Это подействовало немного отрезвляюще. Кровавая муть перед глазами развеялась. Врагов больше не было. Только трупы. Мертвых было много. И чужих и своих. Еще больше раненых, до которых Гиуэлю не было сейчас никакого дела. Кроме одного. На негнущихся ногах принц поплелся обратно. Вернулся в изувеченную взрывом залу и опустился на колени. Эн-Тальмеш едва дышал. Зрачки его расширились от боли, отчего глаза стали невероятно глубокими. Гиуэль приподнял умирающего друга, положил его голову себе на колени. – Что же ты наделал? – спросил едва слышно. Жила на шее Эн-Тальмеша вздулась в невероятном усилии. Слова он выдавливал с трудом. – Я… тебя… пре… предал… Голос звучал хрипло и невнятно. – Ты спас мне жизнь, – будто не слыша его сказал Гиуэль. – Спас. Но почему такой ценой? – Я… те… бя… – голос Эн-Тальмеша окончательно сорвался. – Бер… регись… бе… Слова кончились. Вместо них изо рта эльфа пошла кровь. Он пытался сказать еще что-то, но лишь пускал кровавые пузыри. А в расширенных зрачках стояла горечь недосказанности. Потом Эн-Тальмеш оставил попытки и лишь смотрел долго и значительно, молча унося с собой тайну. А потом не осталось ни значительности, ни тайны, ничего. Глаза эльфа сделались стеклянными. Гиуэль провел ладонью по лицу друга, опуская мертвые веки. Надо было встать… куда-то идти… что-то делать, наверное… В душе стало пусто. Так пусто, как никогда. В любой передряге, в любой, даже смертельно опасной ситуации, ему всегда казалось, что это лишь приключение. Забавное. И смерть тоже казалась забавой. Своя смерть. Сейчас приключения кончились. А мертвый друг на руках уже не казался забавным. Рядом появился ван дер Верт с перевязанной рукой. Он кричал что-то пышногрудой девчонке, ответственной за безопасность. Давал какие-то распоряжения Леод. Появились какие-то люди, принявшиеся разбирать завалы и уносить раненых… Гиуэль словно не видел и не слышал их. Все это будто происходило где-то в другом месте. – Ваше высочество. На плечо легла чья-то рука. Принц поднял голову, посмотрел слепым отрешенным взглядом на стоящего рядом великого магистра. – Что? – Пора возвращаться. * * * Боль ощущалась во всем теле. Иногда Саннирр забывалась, и ей начинало казаться, что она умерла. Но боль возвращала к реальности. Там, в переходах рухнувшей крепости она билась до последнего. Пока могла. А потом пришла боль. Пронзила насквозь. И через эту боль прорывались голоса. Голоса призывали уходить и уносить девчонку. Голоса обещали прикрыть. Голоса опасались, что нет выхода… Потом наступала темнота и иллюзия смерти. И снова приходила боль. Саннирр пришла в себя лишь на третий день. Это было далеко от Бернхольма. Из дюжины диверсантов в живых осталось трое. Она и двое гоблинов Аргшаргарахазурхашаг, что вынесли ее на плаще из рухнувшей крепости. – Почему? – непонятно спросила тогда приемная дочь Туррилла. Но Аргшаргарахазурхашаг поняли ее верно. – Потому что ты наша сестра. Как мы могли бросить сестру? Если бы ее приемный отец, король кайнасских гномов, был сейчас здесь, он бы порадовался. И больше даже не падению Бернхольма, а тому, что возникало сейчас между веками враждовавшими расами. Как было сказано: "Тьма рано или поздно сгинет, но гоблины и гномы останутся." И магесса благодарно смежила веки. Автор: Алексей Гравицкий
|
